Властелин колец. Что куёт в кузнице корочанец Гайрат Азимов

Горячая точка

Вы когда‑нибудь работали подручным у маститого кузнеца? На пару часов добровольно записываюсь в помощники к Гайрату Азимову, чтобы устроить настоящее пекло в небольшой кузне на территории самого посещаемого туристического объекта области. За 15 минут помещение, несмотря на то что находится практически на открытом воздухе, в прямом смысле приобретает статус горячей точки: искры летят не только из кирпичного горна, но и, кажется, из влажных от жары глаз. Мастер подбрасывает уголь, я раздуваю меха, ритмично опуская и поднимая деревянную ручку старинного устройства, и огонь послушно набирает обороты. Долго ещё, гуру?

«До нужной температуры металл нагревается в зависимости от толщины, – объясняет наставник азы ремесла, изучая распечатанный на принтере рисунок будущего изделия. – Думаю, нам понадобится несколько минут. Эти две буквы не соединяются друг с другом, правильно понимаю?»

Абсолютно верно: логотип издательского дома «Мир Белогорья» выглядит именно так. В кои‑то веки пользуюсь служебным положением и предлагаю яблоновскому кузнецу создать по образу и подобию корпоративную журналистскую эмблему, которую заберу с собой на память о нашей встрече. Ничего сложного, утверждает Гайрат Махамматович, вымеряя специальной линейкой длину и ширину печатных знаков. Главное, говорит, меха раздувай: ковать железо следует, пока оно горячо.

Лепи, что угодно

Неугомонные красно-оранжевые языки пламени рвутся наружу из глубокого горна, но до земли долетают лишь мелкие искорки благодаря тому, что внутри обыкновенный древесный уголь, а не антрацит. Тот горит дольше и сильнее, накаляя воздух донельзя, рассказывает по ходу работы руководитель студии, и фейерверк в таком случае выглядит интереснее. Видели бы вы, каким податливым и мягким становится железо любой толщины, если окунается в 1000-градусную атмосферу: лепи из него что угодно, словно в руках пластилин.

Азарт накрывает сполна, когда вижу, как мой герой с помощью разных инструментов скручивает металлический прут чуть ли не в бараний рог, и не выдерживаю, прошу дать мне что‑нибудь согнуть или разогнуть. Похож я на властелина колец, гуру?

«Основные элементы вашего логотипа уже готовы, – деловито говорит Азимов, очищая детали специальной щёткой. – Сейчас приварим к ним два прутика и посадим на подставку. Можно покрыть аэрозолем под золото, чтобы не ржавело».

Спасать издательский дом от коррозии, конечно, соглашаюсь, и Гайрат Махамматович продолжает ковать, делясь своими знаниями, опытом, историей.

Кузнецом он стал только в 1993 году, когда переехал в Белгородскую область из казахстанского города Чимкента. Дипломированный художник-оформитель украшал город вырезанными из дерева фигурами, занимался рекламными вывесками, имел дело с витражами, но никогда ранее не соприкасался с железом настолько близко. И лишь в корочанском селе Песчаном пошёл в подручные к местному кузнецу Николаю Жукову. Вникать в тонкости нового дела труда не составляло, потому что кузнец – почти художник-оформитель: наоборот, для Гайрата открылись неведомые ранее грани любимой профессии, и он постигал их увлечённо, грызя металл науки с прилежанием отличника.

«Мы ковали тракторные плуги, лемеха, молотки, топоры, серпы, – вспоминает собеседник. – Для селян порой делали кочерги, совки, другие предметы домашнего хозяйства. Через три года Жуков умер, дальше пришлось одному».

С железом сложнее

Он освоил холодную и горячую ковку, научился не просто придавать железу нужную форму, но и внёс в работу творческие нотки. 

Рассматриваю в мастерской большой символический ключ, декоративный подсвечник с распустившейся розой и листьями и удивляюсь терпению, кропотливости, фантазии автора, сначала нарисовавшего эскиз на металлическом листе, затем аккуратно вырезавшего его. Рядом копия старинного белгородского меча и круглое приспособление с изображением льва, защищавшее наших предков от пуль несколько столетий назад: оружие – дело рук Гайрата Азимова, царя зверей изготовили школьники во время мастер-классов в городе-крепости.

— С чем работать сложнее – с деревом, стеклом или железом? – спрашиваю мастера, вновь раздувая меха.

— С железом, – не раздумывая отвечает Азимов. – По дереву спокойно водишь резцами, по стеклу – кистями, а металл твёрдый. Чтобы деформировать его, нужны физические усилия и высокая температура. Какой‑то металл нужно лишь слегка разогреть – лепестки для розочки например, какой‑то сильнее – для подковы или ключика.

Пока кузнец приваривает прутики к элементам логотипа, беру в руки молоток, сделанный в кузне, и от души многократно прикладываюсь к прямоугольной подставке, лежащей на двурогой наковальне. Мастер снисходительно улыбается, глядя на то, как рихтую будущую площадку, а я действительно думаю, что немного подравниваю её, поэтому бью сильно, наслаждаясь звонкими перестуками. Вот так уже лучше – верно, гуру?

«Кузнеца без подручного раньше называли одноруким, – соглашается со мной корочанец. – Подручный и огню в горне не даёт затухать, и деталь держит во время ковки, и кувалдой управляется, если надо: мастер показывает, куда надо бить, тот бьёт. Ну что, осталось совсем чуть-чуть. Дайте‑ка молоток».