Почему толпа заразна? Кто и почему выходит на протестные акции

— Валентина Викторовна, есть понятие «психология толпы». Когда подросток попадает в массы, как меняется его поведение, чем это опасно?

— Массы обладают коллективным разумом. Каждый член этой толпы не руководит собой. Включается коллективное бессознательное, стадный инстинкт, как у животных в стае или косяка рыб, который спасается от кашалота. Подросток ошибается, думая, что я могу себя контролировать, принимать решения в каких‑то действиях, которые совершает толпа. Каждая отдельная рыбка уже не руководствуется своим умом. 

Все прыгают, я не прыгаю – это неприлично, думает подросток, я же должен быть как все. Подростку в толпе неприлично вести себя не как группа. Это закон этого возраста. А эти прыжки – это техника введения в транс.

Толпа заразна. Если кто‑то кричит: «Бей, круши!» – толпа будет это делать. Толпа бесстрашна, потому что это не я – это мы. А мы есть сила. Состояние адреналинового опьянения приводит к тому, что человек не анализирует степень опасности. Но чувствует себя героем, борцом за справедливость. 

В толпе есть руководители, режиссёры – это специально подготовленные люди или стихийные лидеры, которые нуждаются в толпе, чтобы сбросить свою агрессивную энергию. Они демонстрируют агрессию, и толпа заражается, подражает их действиям. У подростков потом спрашивают: зачем вы это делали? Они не могут ответить, потому что они делали это под воздействием толпы. 

Валентина Гребнева / Фото: из личного архива

— Почему в первую очередь на призывы участвовать в протестах реагируют именно старшеклассники, студенчество и 25–35-летние?

— Если вспомнить историю, студенчество всегда бунтовало. Всегда боролось за свободу. Дух борьбы характерен для студенчества. Это закон социальной природы человека. Поэтому их легче всего вовлечь.

Подростка тоже просто затянуть. Подросток живёт в толпе. Для него важно общение со сверстниками, общаться проще и легче в толпе. Организаторы акций понимают, что подросток будет делать то, что делает его сверстник. Если двое из трёх подростков будут говорить на белое – красное, то третий засомневается, что это белое. 

Подростку нужен героизм. В этом возрасте велика потребность в сильных эмоциях. Сейчас они не испытывают их. А ему нужно что‑то совершать. Требуется эмоционально заряженное действие. В таком возрасте очень высока потребность показать перед сверстниками храбрость, героизм, значимость.

Но нет у них места для подвига. Если бы на соседней площади призывали защищать страну и они бы чувствовали, что это надо, – пошли бы защищать. Тогда мы бы увидели, какая прекрасная у нас молодёжь. Для наших детей подвиг – выйти на площадь, чтобы потом сказать: я борюсь за справедливость, свободу. Спроси у ребёнка, в чём он не свободен, как представляет себе, что такое свобода и справедливость – не ответит.

Молодые люди 25–35 лет – это дети исторического хаоса, который не осознаётся. Они родились в эпоху революций, в 1990-е. Они не помнят эти времена, потому что память включается в формирование личности с 4 лет. Однако детские воспоминания о спорах родителей на кухне, бесконечные теледебаты, талоны на продукты, очереди в магазинах и так далее – всё это уходит в индивидуальное бессознательное и никуда не исчезает. Потом это может стать причиной того, что стабильность – это плохо. Потому что у индивидуально бессознательного есть эта история – мы же жили в эпоху революций.