Непоследний приют. Как в Белгороде после ремонта работает пансионат для бездомных собак

У него дома теперь осваивается Баги. Анонс ли ремонта или поступок мэра вызвал общественный интерес, но за последнюю неделю разобрали пятерых собак. Хозяев ждут ещё 34, и многие из них ждут уже очень долго.

Бирки уже заказали

Всех входящих на территорию пансионата встречает разрозненный хор собачьих голосов: каждый считает своим долгом вставить своё веское гав. Но, увидев незнакомцев в компании привычных им людей, собаки быстро успокаиваются.

Директор пансионата Нина Лобанова и ветврач Галина Селина знакомят нас с обитателями. 

До ремонта было тесновато: максимум 60 собак в 12 летних вольерах и 24 зимних. Сейчас в пансионате смогут находиться 80 собак: есть 25 летних вольеров и 37 зимних, ещё 3 карантинные. В центре двора большая песчаная площадка для выгула.

Нина Лобанова – последние два года директор пансионата, а до этого четыре года работала здесь ветврачом. Кого только ни встречала: от ротвейлеров и кане-корсо до йоркширских терьеров. Сейчас в вольерах двортерьеры всех мастей и размеров – толстенькие, подвижные, игривые. 

Я раньше в таких местах не бывала, сравнивать не с чем. На ум приходят только душераздирающие кадры из фильма про Белого Бима и ужасы про усыпление. О таком даже спрашивать неловко, видя, как собаки норовят встать на задние лапы и подставить себя Нине для почёсывания.

«Давно так и было, сейчас закон запрещает усыплять собак, но мы и раньше старались пристраивать собак, усыпляли только больных и тех, у кого травмы, несовместимые с жизнью», – рассказывает Нина. 

Пансионат для временного содержания, который предполагает некую передержку, после которой животных должны передавать в постоянный приют, только строят. Сейчас «временно» подразумевает отлов, карантин, вакцинацию, стерилизацию, чипирование биркой на ухо и возвращение обратно, откуда поймали. 

«Бирки уже заказали», – говорит директор пансионата. 

Сдают за ненадобностью

Выпустить можно далеко не всех. Например, алабайку Нору прошлой осенью отловили на ул. Ватутина. Нора флегматична, как черепаха, и максимум залижет незнакомца от переизбытка нежности, но об этих свойствах её характера знают только работники приюта. Случайные прохожие видят в ней большого и страшного зверя. Поэтому в приюте не сильно надеются её пристроить.

Уличных, как Нора, в пансионате единицы, большинство – бывшие хозяйские. 

— Сдают за ненадобностью всех подряд, – горько говорит ветврач Галина Селина. – Охотничья собака отслужила 12 лет, и её нам привезли, мы её пристроили в добрые руки. Были бигли, доберманы, лабрадор, шпицы, йорки.

 – Йорки?! От 12 тысяч за щенка. На «Авито» десятки объявлений о вязке от 1 до 5 тыс. рублей. 

— Да, а к нам приносят пачками, причём порой в ужасающем состоянии: когти бубликами и заросший, как ком шерсти, а был и полностью без шерсти. Таких маленьких собачек часто дети и внуки дарят бабушкам, а им тяжело содержать собаку. Люди думают, что это игрушка, а оказывается нужен тщательный уход, регулярная стрижка, хороший корм. Всё недешёво. Тут для таких собак условий нет, мы отдаём их волонтёрам на домашнюю передержку, и они же подбирают новых хозяев, – продолжает Галина.

Уточняет, что мелких собак приносят в основном зимой, предполагая, что людям просто лень с ними гулять. 

— Дикость какая‑то, – вырывается у меня.

— Это жизнь. Отдают собак из‑за проблем: переезжают, не хватает времени, надоело гулять, много ест, родился ребёнок, – перечисляет Нина.

— А я не считаю это вескими причинами, – парирует Галя, – взял собаку – содержи. Она же как ребёнок: вы же не отдадите ребёнка из‑за переезда или из‑за того, что квартира тесная. Я, когда вижу, как привозят собаку, прямо чувствую, как закипаю, еле себя сдерживаю. Неужели за 10 лет службы собака не заслужила будку и тарелки каши в день? Я этого не понимаю.

— Долматинца привезла молодая пара за то, что он диван сожрал, – рассказывает Нина. – Я их спросила: ребёнка вы бы тоже сдали, если бы он обои попортил? Обиделись: «Что вы такое говорите, это же не одно и то же!» А мне, кажется, одно.

Самый ласковый пёс

Если человек отдаёт животное в приют, он для себя уже всё решил, смысла в разговорах нет, но девушки пытаются отговорить, зная, как тоскуют брошенные собаки.

«Все ведут себя по‑разному, – рассказывает Нина. – Лордика вот из частного дома привезли, он нас четыре дня в клетку не подпускал, рычал, кидался, всех ненавидел. А бывает, наоборот, днями лежит, не ест, не пьёт, не проявляет никакого интереса к жизни. Таких собак мы после карантина подсаживаем к ласковым постояльцам, чтобы им было не так тоскливо».

Лордик поставил лапы на прутья клетки, всем своим видом прося внимания. Нина запускает руку и чешет его.

«Хорошо тебе, да-а? Можно сейчас сказать, что он на нас кидался, а? Это же теперь самый ласковый пёс!» 

Лорд соседствует с Найдой. Она приехала сюда вместе с месячными щенками – собственно, это и была причина отказа от собаки. Найда тоже трётся о прутья толстенькими боками и, высунув язык, часто дышит. 

— Толсту-ушка, – успевает Нина коснуться собаки. 

— У вас нет должности почесателя собак, как у панд, в китайском заповеднике?

— Мы тут все чесатели, – смеются сотрудницы. 

Каждое утро начинается с обхода вольеров.

— Со всеми здороваюсь, осматриваю, – рассказывает Галина. – Это после ремонта у нас поток посетителей, поэтому мы в приличной одежде, а если к собакам – то так как бомжи: спортивный штаны, футболка, тапки. 

— А кто здесь из недавних?

— А вот, – показывает ветврач на пустой вольер. Из будки выглядывает большой нос, но быстро прячется внутрь. За три недели пёс не привык к обстановке и всё время проводит в будке, выходит только поесть. – Думаю, уличный: уж слишком грязный, чтобы быть хозяйским. 

Во время нашего визита привезли очередных подкидышей – в этот раз из диспетчерской службы 112. Спасители заносят крупных черных пёсиков, похожих на овчарят.

— Новых будем в щенятник принимать?

— Месяца 3–4, большие будут, – с ходу определяет Нина. 

40 литров каши в день

Рабочая смена в пансионате начинается в 9:00. Одна смена сдаёт другой информацию о питомцах: кто, где, в каком состоянии, кто не ел, у кого красные глаза, сколько новеньких. Дальше девушки надевают рабочую одежду и идут кормить собак. Еда всегда одинаковая: каша на мясном бульоне. Варят его загодя, чтобы крупа успела запариться. После завтрака чистые миски собирают обратно, где не доели – оставляют на потом. Зимой собак кормят дважды в день, летом хватает одного. Сейчас на день уходит 40–литровая кастрюля каши и мясных обрезков. Как только освободилась кастрюля, сразу ставят вариться бульон на следующий день. После еды начинают убирать вольеры и выгуливать собак. На новой площадке животные из каждого вольера могут побегать минут 15–20.

По субботам в гости приходят волонтёры из сообщества «Пойдём домой». Они выгуливают собак, приучают к поводку, играют с ними, социализируют. Важно, чтобы собака снова научилась доверять человеку и вела себя неагрессивно.

Получается не у всех.

Долгожители приюта

Чёрный Бим лает на нас громче всех, хотя, как говорит Галя, он вообще‑то добрый. 

«Гавкает, а подойдите к клетке – он сразу спрячется в будку и не выйдет оттуда. Специально демонстрирует посетителям свои худшие качества, чтобы его не забрали, не хочет отсюда уходить, – говорит Галина, добавляя, что Бима отдали в приют взрослым, и, скорее всего, он так и не оправился после предательства хозяев, поэтому так себя и ведёт». 

Лохматику Барону лет десять, он в приюте давным-давно. Периодически его забирают, но снова привозят обратно – пёс делает подкопы и сбегает от хозяев. Такая же невесёлая судьба и у спаниэля Тихона, его сдали одним из последних – в октябре.

С осени пансионат перестал принимать собак от хозяев, брали только с отлова. Люди жалуются на бродячих собак в полицию, МЧС или управу, оттуда заявку передают в Белгорблагоустройство, и машина выезжает на отлов. Весной и осенью, когда у собак брачный период и они сбиваются в стаи, заявок больше, в остальное время года – дело непредсказуемое.

Везунчики

У всех сотрудников пансионата домашние питомцы из бывших подкидышей. Три года назад Нина взяла себе пятимесячного ризеншнауцера на передержку, да так и оставила. Её две кошки это решение поначалу не одобрили, но потом смирились, и сейчас у них стабильный нейтралитет к собаке.

Повезло ротвейлеру Варе. Она лежит в вольере, спокойно наблюдая за происходящим. Морда с высунутым языком даже как‑то расплылась в улыбке, и есть от чего. Сюда она теперь только в гости, а живёт у сотрудницы пансионата Ани. Дома у Ани ещё доберман Рэй. Его дважды забирали и возвращали из‑за агрессивности к хозяевам. Аня взяла его под опеку, кастрировала за свои деньги и сейчас подбирает хозяина. Это непросто.

«Мало кастрировать пса и ждать, что он изменится, – говорит ветврач. – У собаки психика надломлена постоянной переменой хозяев. Предстоит долгая работа с кинологом, собачим психологом. Рэй подойдёт далеко не каждому. Аня собаку уже знает, она общается с претендентами и смотрит, подойдут ли они друг другу. Сейчас к Рэю приходит парень, чтобы погулять и попробовать подружиться. Они оба должны привыкнуть друг к другу».

Вот так всю жизнь без собаки?

Горько сокрушался о четвероногом Малыш из сказки о Карлсоне. По опыту работников пансионата, легче пристроить маленькую собачку, с претензией на породу, такую, которую можно содержать в квартире. Больших собак берут неохотно. 

Дважды в год пансионат совместно с волонтёрами «Пойдём домой» проводит выставку-раздачу. За шесть лет дом нашли сотни собак.

— Раздали вы, например, 20 собак, а сколько потом возвращают обратно? И вообще, какова их судьба?

— Мы связываемся с теми, кто взял собаку, узнаём, подошли ли питомцы, одного-двух возвращают, но не больше, – отвечает Галина. 

— Отношение к животным – это зеркало современного общества. Как вы считаете, какое у нас общество? – спрашиваю девчонок.

— Люди все разные, 70 на 30. Я верю, что 70 – душевные люди, – подумав, отвечает Нина.