Начало распада. Что писали об аварии в Чернобыле белгородские газеты 34 года назад

Навстречу Первомаю

Номер «Белгородской правды» от 26 апреля 1986 года выходит с типичными для того времени заголовками: под общей рубрикой «Навстречу Первомаю» на передовице расположились заметки о трудовых успехах рабочих Белгорода, Шебекина и Ровеньков, а также репортаж «Фреза для будущего», который начинался так: 

«С хорошим настроением завершает предмайскую трудовую вахту коллектив Белгородского завода фрез. Досрочно, к 25 апреля, здесь справились и с производственной программой четырёх месяцев».

И далее:

«К 1 Мая, – рассказывает секретарь партбюро завода В. П. Соболев, – дополнительно к плану будет реализовано продукции более чем на 500 тысяч рублей. По сравнению с соответствующим периодом прошлого года объём выпускаемой продукции увеличился на двадцать процентов».

Эта гонка с самим собой – одна из отличительных черт советской эпохи. Стремление перевыполнить, сделать досрочно поощрялось на всех уровнях. Победители социалистических соревнований получали премии, о передовиках производства писала всесоюзная и областная пресса. 

С одной стороны, что плохого в повышении производительности труда и внедрении рационализаторских предложений в производстве? С другой стороны, именно это стремление любой ценой сделать всё к очередной праздничной дате, по версии создателей англо-американского сериала «Чернобыль», стала одной из косвенных причин катастрофы на атомной электростанции.

«Сейчас конец месяца», – говорит в пятом эпизоде сериала Кон О,Нил, сыгравший роль директора Чернобыльской АЭС Виктора Брюханова.

Объясняя подчинённым, почему Киевэнерго запретил снижение мощности четвёртого энергоблока, необходимое по плану испытаний, он ссылается на указания руководства: «Все работают сверхурочно, заводам нужна энергия, и кто‑то давит сверху».

Фото: предоставлено Союзом «Чернобыль»
«Когда вокруг рентгены летают». К годовщине аварии на Чернобыльской АЭС

Пророчество в стихах

На момент выхода субботнего номера «Белгородской правды» катастрофа уже произошла – реактор четвёртого энергоблока ЧАЭС взорвался в 1:23. Газеты отправили в типографию накануне, 25 апреля, поэтому информации о катастрофе в них быть не могло.

26 апреля в «Ленинской смене» выходит стихотворение Ивана Рыжих:

«Немного таких наберётся денёчков.
Не зная зачем, ты идёшь за село.
Там нет никого, 
лишь блестит непорочно
На чёрной земле жаровое перо.
Уже облака, как огромные шубы,
Скрывают тяжёлую бледность в заре.
Вчера, и сегодня, и завтра не будет
Людей здесь по этой мудрёной поре,
И только у леса, забытый ребёнком,
Обиженный, крепко и тихо скуля,
Без всякого, видимо, смысла и толка
Молоденький пёсик ходил в зеленях».

Поэт вкладывал в эти строки свои смыслы. Но, читая их сегодня, в «огромных шубах» в небесах видишь то самое чернобыльское облако, пролившееся радиоактивными осадками над Белгородской областью. Строки о людях, которых «сегодня и завтра не будет» здесь, – прямая отсылка к эвакуации города Припять и ближайших к АЭС посёлков и деревень. А скулящий пёсик – ,видимо, один из тысяч брошенных на территории Чернобыльской зоны отчуждения домашних питомцев.

Официальное молчание

В этом же номере «Ленинской смены» от 26 апреля выходит интервью с Геннадием Щербиной, который тогда был первым секретарём старооскольского горкома комсомола. Журналист называет своего собеседника настоящим комсомольским лидером и обращается к нему на «ты», чтобы подчеркнуть неформальный стиль общения. 

Сегодня Геннадий Валентинович – депутат Белгородской областной Думы.

«Был сбор руководителей партийных и комсомольских организаций, на котором нам сообщили, что на Чернобыльской АЭС произошла авария. Но это было даже не в конце апреля, по‑моему, а позже, – вспоминает сегодня Геннадий Щербина. – Был организован штаб, куда вошли представители военкомата, партии и комсомола. Штаб набирал добровольцев, которые отправлялись в командировки в Чернобыль, чтобы помочь ликвидировать аварию. Как правило, это были молодые, физически крепкие, здоровые ребята. Комсомольцы осознавали, что это опасная задача. При этом они понимали, что нужно помочь стране. Тогда ведь был единый Союз, и никто не разделял его на Украину, Белоруссию…»

А между тем и на следующий день после аварии, и позже в областной прессе нет ни одного упоминания о Чернобыле. 30 апреля, спустя четыре дня после катастрофы, газета публикует перепечатку интервью с заместителем главного инженера института «Энергосетьпроект» Виктором Ершевичем, в котором тот рассказывает о перспективах развития ЕЭЭС – Единой электроэнергетической системы СССР. В планах – перестройка (тогда это слово ещё не имело негативной окраски – прим. авт.) всей топливно-энергетической базы страны, переход от нефтегазовой стратегии к ядерно-угольной. 

В 1985 году атомные электростанции дают стране до 10 % всей электрической энергии. Надежды возлагают на постепенно вводимую в строй Ингалинскую атомную станцию в Литве, на которой стоят точно такие же реакторы РБМК, как и в Чернобыле.

Ещё никто не знает, что из‑за аварии на ЧАЭС ввод в строй очередного реактора на Ингалинской АЭС отложат на год, а в конце 1987 года в связи с протестами экологов и из‑за ухудшающейся экономической ситуации в стране строительство третьего энергоблока станции остановят. Но всё это будет потом, а пока газеты продолжают молчать о Чернобыле.

Странный дождь

27 и 29 апреля на страницах «Белгородской правды» появляется объявление о готовящейся первомайской демонстрации в Белгороде.

«Трудящиеся города, участвующие в демонстрации, собираются на свои сборные пункты по предприятиям, учреждениям, организациям и к 9 часам 30 минутам организованно, по установленным маршрутам прибывают к местам построения колонн».

Владимир Юрченко в 1986 году работал внештатным фотокорреспондентом газеты «Ленинская смена». По его словам, 1 мая в городе даже слухов никаких не было об аварии.

«Тогда о Чернобыле мы ещё ничего не знали. Поэтому все радостно пошли на демонстрацию, к сожалению, – вспоминает Владимир Витальевич. – Сейчас ни для кого не секрет, что тогда Белгородскую область накрыло этим облаком. Я хорошо помню, что после первомайской демонстрации пошёл дождь. Каким‑то странным он мне тогда показался, хотя, повторюсь, тогда никто ещё не знал об аварии. Мы шли под этим дождём, совершенно не представляя, что он может нам принести. Я не спешил и пришёл домой совершенно промокшим. На моём здоровье, к счастью, это не отразилось».

Лишь 2 мая на последней полосе «Белгородской правды», в нижнем углу, между сообщением о дне выборов и результатами розыгрыша очередного тиража «Спортлото», опубликовали официальную информацию от Совета министров СССР: 

«На Чернобыльской атомной электростанции продолжаются работы по ликвидации последствий происшедшей аварии. В результате принятых мер за истекшие сутки выделение радиоактивных веществ уменьшилось. Уровни радиации в районе АЭС и в посёлке станции снизились».

Читателей успокаивали тем, что цепной реакции деления ядерного топлива не происходит, реактор находится в заглушенном состоянии. Совмин сообщал, что к работам по очистке местности привлечены специализированные подразделения, оснащённые современной техникой и эффективными средствами.

Отдельной строкой говорилось о пострадавших: «Некоторые агентства на Западе распространяют слухи о том, что якобы при аварии на АЭС погибли тысячи людей. Как уже сообщалось, фактически погибли два человека, госпитализированы всего 197, из них 49 покинули госпиталь после обследования. Работа предприятий, колхозов, совхозов и учреждений идёт нормально».

Фото: хроника ТАСС

«Обстановка продолжает улучшаться»

С этого момента официальная информация о ситуации на Чернобыльской АЭС стала выходить в «Белгородской правде» регулярно – видимо, чтобы пресечь слухи, которые начали распространяться среди населения. И хотя в текстах преобладал успокоительный тон, люди обсуждали аварию на атомной электростанции.

«О Чернобыле я услышал случайно, когда гулял с семьёй в парке, – рассказывает Сергей Ерёмин, бывший тогда замредактора газеты «Знамя» Белгородского района. – Потом появилась официальная информация во всесоюзной прессе, но она была спокойная, как будто ничего страшного не случилось. В районной прессе тема Чернобыля тогда почти не освещалась, лишь изредка ставили сообщения ТАСС».

В День Победы, 9 Мая, в «Белгородской правде» выходит очередная информация от Совмина. Людей продолжают успокаивать:

«В результате принимаемых мер радиационная обстановка продолжает улучшаться. Развёртываются работы по дезактивации местности в районе АЭС, где уровень радиации существенно понизился. В целях недопущения смыва радиоактивных веществ в реку Припять завершается обвалование речных берегов.

На территории за пределами зоны, непосредственно прилегающей к станции, уровень радиации несколько повышен по сравнению с естественным фоном, однако он не представляет опасности для здоровья людей».

Своих фотокорреспондентов в зоне ЧАЭС у белгородских изданий не было, поэтому они публиковами фото ТАСС / Фото: хроника ТАСС

«Чужая беда – своя беда»

В «Ленинской смене» первое упоминание в Чернобыльской трагедии датируется 17 мая. На первой полосе газеты выходит статья «Чужого горя не бывает»:

«В эти дни в обкоме ВЛКСМ, в областной молодёжной газете «Ленинская смена» раздаются многочисленные телефонные звонки: «На заседании комитета комсомола приняли решение отработать один день и перечислить заработанные деньги на счёт помощи пострадавшим при аварии на Чернобыльской атомной электростанции».

Желание помочь выражают молодёжные коллективы Оскольского электрометаллургического комбината, томаровского авторемонтного завода, Лебединского ГОКа, алексеевского завода «Химмаш». Их поддерживает комсомольская организация белгородского витаминного комбината. 

«Все они воспринимают случившееся как своё личное горе. Яковлевский райком комсомола выступил с почином отработать не один, а два дня в пользу пострадавших. А коллектив белгородского таксомоторного парка уже вчера выполнил принятое решение. В фонд помощи чернобыльцам будет перечислено около трёх тысяч рублей».

20 мая в той же «Ленинской смене» корреспондент А. Сергеев в статье «Чужая беда – своя беда» пишет: 

«Чуть более трёх недель отделяет нас от событий, которые произошли в конце апреля на Чернобыльской атомной станции. Срок небольшой, но и за это время немало сделано для нормализации обстановки в этом районе. Вся страна чем может помогает чернобыльцам справиться с бедой. Сегодня Белгородская область принимает семьи рабочих и колхозников, эвакуированных из района аварии и других близлежащих мест. Многие из приезжающих размещаются в Шебекинском районе, где они будут жить и работать в ряде колхозов».

Газета сообщает, что всё больше предприятий проводит субботники и перечисляет заработанные деньги в фонд помощи пострадавшим. Так, например, рабочие производственного объединения «Энергомаш» заработали и перечислили 42 тыс., Шебекинского машиностроительного завода – 18 тыс. рублей.

Чернобыльцам помогали даже белгородские поэты / Фото: хроника ТАСС

Помощь из‑за рубежа

29 мая «Ленинская смена» публикует интервью (скорее всего, перепечатанное из всесоюзной прессы) с членом-корреспондентом Академии медицинских наук СССР Андреем Воробьёвым. Из него становится ясно, насколько опасна лучевая болезнь:

«204 человека, дежурившие на станции и тушившие вспыхнувший пожар, подверглись облучению: их немедленно доставили в специализированные клиники. Неделю спустя погиб один больной, 17 находились в тяжёлом состоянии. По данным на 15 мая, госпитализировано 299 человек с диагнозом «лучевая болезнь» разной степени тяжести, семь человек скончались, 35 – в тяжёлом состоянии».

Врач сообщает, что на помощь советским медикам приехали специалисты из США – профессоры Гейл и Тарасаки.

«В любом бедствии принято приходить на помощь. Это естественное и необходимое международное сотрудничество. В нынешней ситуации оно имеет особую форму – наиболее авторитетные специалисты предложили помощь интеллектуальную, методологическую, что даёт возможность соединить опыт в выполнении единого для всех медицинского долга – в спасении больных», – объясняет советский академик.

Позже в «Белгородской правде» публикуют взгляд из‑за рубежа на Чернобыльскую проблему. В статье «Американские учёные о Чернобыле» корреспондент ТАСС Анатолий Лазарев пишет, что профессор клинической медицины Чикагского университета Майкл Маккэлли, который на днях вернулся из поездки в СССР, дал высокую оценку усилиям Советского Союза по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС:

«Советские власти, – заявил на пресс-конференции в Чикаго учёный, – сразу же осознали серьёзность инцидента и немедленно начали принимать необходимые чрезвычайные меры». 

М. Маккэлли подчеркнул, что в считанные часы группы медработников со всех концов страны направили в одну из московских больниц, которая имеет специальное оборудование для оказания помощи подвергшимся радиоактивному облучению людям.

Чернобыльское небо

Срочные командировки

К июню 1986 года белгородцы не только перечисляют деньги в фонд помощи чернобыльцам, но и непосредственно участвуют в ликвидации последствий аварии. В Чернобыльскую зону отправляются водители треста «КМАстроймеханизация». Там они возят бетон, необходимый для строительства защитных сооружений. «Белгородская правда» сообщает, что за смену механизаторы делают один-два рейса в 150 км и сгружают бетон на транспортёр, расположенный в 800 м от разрушенного реактора. 

О работе белгородских добровольцев в Чернобыле рассказывает и «Ленинская смена»:

«Проработав в Чернобыле две недели, недавно механизаторы вернулись домой.

— Есть в зоне станции неписаный закон, которому следуют неукоснительно: «Беречь людей!» – говорит водитель шестого управления механизации Н. Е. Воеводин. – Все мы были под постоянным медицинским контролем. Каждому был выдан защитный костюм и респиратор. Был также налажен строгий контроль за нашим питанием и отдыхом…»