«Места, где нет Интернета, самые прекрасные на Земле». Зачем белгородец ездит в Антарктиду

Фото: личный архив
Байкал, мон амур. Почему самое глубокое озеро планеты глубоко западает и в душу

О том, как попасть в Антарктиду

«По договору об Антарктике, который подписали 25 стран, у каждого из государств должен быть национальный оператор, имеющий право работать на материке. Наш оператор – это Российская антарктическая экспедиция (РАЭ). Любой человек, который хочет пересечь 60-й градус южной широты, даже на собственной яхте, обязан уведомить РАЭ. Просто так туда приехать нельзя – вас обязательно вычислят, затем выдвинут претензии РАЭ, которая будет вынуждена сначала заплатить за вас штраф в несколько десятков тысяч евро, а затем уже подаст на вас в суд с требованием компенсировать стране понесённые расходы.

Как попасть в Антарктиду? Первый вариант – поехать туда в роли туриста. Но это недешёвое удовольствие – стоит под миллион рублей. Второй вариант – стать сотрудником экспедиции, если вы хорошо умеете делать что‑то нужное. Например, если вы классно готовите. Быть поваром – это самая тяжёлая работа в Антарктике. Например, в одной из экспедиций, в которой я участвовал, наш повар Сергей отработал 100 дней без выходных. Мы предлагали подменять его хотя бы по воскресеньям, чтобы он в выходной не готовил, но он отказался».

Фото: архив Андрея Долгих

О тяжёлой и лёгкой работе

«Я знаю ещё двоих белгородцев, которые бывали в Антарктиде. Один из них провёл несколько зимовок и в общей сложности прожил там более пяти лет. Он механик-водитель, а это одна из самых тяжёлых работ за полярным кругом. Техникой не просто нужно управлять, её необходимо обслуживать, чтобы она всегда была на ходу. Представьте, на улице –30°, дует сильный ветер, а вам нужно поменять гусеницу на тягаче.

Не самый простой труд и у сотрудника, который обеспечивает исправную работу электростанции. В Арктике от него напрямую зависит жизнь других людей. Да и других забот у него хватает: например, на станции «Прогресс» воду берут из солёного озера и опресняют её. Для этого нужно, чтобы функционировали опреснители. Я уже молчу про канализацию. Как бортинженер на МКС, ответственный за электростанцию обеспечивает работу всех коммуникаций.

На самом южном континенте можно очутиться в роли строителей и отделочников – этот труд там тоже востребован. Как правило, это люди, которые профессионально занимались стройкой и евроремонтом, но внезапно захотели поработать в Антарктиде.

На мой взгляд, самая простая работа у нас, учёных. Из‑за этого к нам на станциях относятся снисходительно. Например, я в одной экспедиции делил комнату с поваром. Иногда между нами происходил такой диалог:

— Ну что, сегодня гулять пойдёшь? – спрашивал он меня.

— Не, сегодня ветер сильный, не пойду.

— А, ну понятно, – расстраивался он».

О людях, работающих в Антарктиде

«На сезонной станции в 2014 году из дюжины человек учёных было только трое. Остальные – инженерный состав. Максимум, который я проводил в Антарктиде, – три месяца. А вот сотрудники станций живут там по 16 месяцев, поддерживая всю инфраструктуру в рабочем режиме. Это самый тяжёлый труд, мы очень ценим и уважаем этих людей, потому что без них наша работа была бы невозможна.

Самый главный человек в экспедиции – это, как ни странно, не начальник станции, а врач. Перед тем как отправиться в антарктическую экспедицию, все проходят медицинскую комиссию. Но если здоровье вдруг подведёт, спасти твою жизнь сможет лишь врач. Поэтому все стремятся первым делом подружиться именно с ним. И стараются вести себя так, чтобы не расстраивать его по пустякам.

Чем занимаются учёные? Микробиологи исследуют микроорганизмы, которые живут в Антарктиде. Мерзлотоведы пытаются ответить на вопрос, является ли температура –58° по Цельсию ограничивающим фактором для жизни. Гляциологи здесь нередко одеты в абсолютно белые герметичные комбинезоны, как герои сериала «Секретные материалы». Дело в том, что в Антарктиде самый чистый воздух на Земле. Благодаря этому гляциологи могут оценить, сколько космической пыли попадает на Землю.

Недавно благодаря высказыванию Греты Тунберг все стали вновь обсуждать глобальное потепление. Но на вопрос, каковы его истинные масштабы, невозможно найти ответ, если у нас нет полноценной сети наблюдения за климатом. Обслуживанием метеостанций в Антарктиде занимаются учёные-метеорологи. Бывает, что ветер с корнем вырывает мачты, на которых закреплено оборудование. И этим ребятам приходится их восстанавливать».

Изъятие керна во время бурения антарктических грунтов / Фото: архив Андрея Долгих

О вариантах доставки

«К сожалению, у РАЭ не такой внушительный бюджет, чтобы мы могли позволить себе всё время летать в Антарктиду самолётами. Лично для меня самое неприятное в экспедиции – это путешествие из Санкт-Петербурга к берегам Антарктиды на теплоходе. В последней экспедиции мы один месяц работали на станции и в её окрестностях и ещё 2,5 месяца плыли на судне туда и обратно. Поэтому, если у меня спросят, хочу ли я в круиз, отвечу честно – не очень.

Морской переход в Антарктиду из Кейптауна (ЮАР) занимает 8 суток. Может повезти, и для тебя найдётся место на борту самолёта Ил-76, который долетает из Кейптауна до Антарктиды за 6 часов. Правда, это не самые комфортные машины: например, внутри не предусмотрен стандартный туалет – вместо него там специальные кабинки.

Есть более комфортабельный Боинг-757, но он может лететь в Антарктиду три часа, а потом из‑за сильного ветра, мешающего совершить посадку, вернуться обратно в Кейптаун. Например, мои коллеги должны были улететь 8 января, но смогли сделать это только спустя четыре дня, когда из России вернулся экипаж Ил-76, который смог не только взлететь, но ещё и сесть в Антарктиде.

Крупных аэродромов, на которых могут сесть Боинг или Ил-76, в Антарктиде три. Но как добраться до тех станций, которые находятся вдали от этих аэродромов? На помощь приходят ближнемагистральные самолёты «Баслер» БТ-67 – это современная модификация самолёта DC-3, которые американцы использовали ещё во время Второй мировой войны. Такой самолёт может сесть на полосу, укатанную обычными снегоходами».

О вертолётах

«Подойдя к Антарктиде, судно начинает разгрузку. Если есть возможность, то контейнеры выгружают на лёд. Если такой возможности нет, то грузы на станцию забрасывают вертолётами. Разгрузка идёт методом воздушного лифта: вертолёт на тросах поднимает контейнер и несёт его на станцию. А внутри вертолёта туда же летят участники экспедиции. Иногда дорога занимает больше часа, ведь под тобой ещё и несколько тонн груза на внешнем подвесе вертолёта.

Вертолёт не только доставляет нас с корабля к станции, но и отвозит к удалённым точкам, где нам нужно работать. Иногда кажется, что проще пройти эти километры пешком, чем подвергать себя опасности. Но в тёплой одежде, с рюкзаком, нагруженным инструментами, палаткой и образцами, по снежной целине человек идёт со скоростью примерно 2 км/ч. Так что альтернативы вертолёту и другой технике в Антарктиде пока нет».

С борта судна до станции приходится лететь на вертолёте / Фото: архив Андрея Долгих

О полярных станциях

«Сейчас в Антарктиде более 50 круглогодичных полярных станций. Российская станция «Беллинсгаузен» отличается относительно приятным климатом – морозы там слабее, чем в других местах. Неподалёку находятся станции ещё восьми государств, поэтому там проводят антарктическую Олимпиаду: собирают команды и играют в волейбол, мини-футбол, бильярд и покер. Там всё серьёзно – медали, грамоты, призы. Не все российские станции в Антарктиде работают в круглогодичном режиме, но любую из них при необходимости можно расконсервировать.

В первой своей экспедиции я оказался на сезонной станции. Было не совсем приятно вернуться в деревню: например, если ты дежуришь по кухне, то посуду мыть приходится в тазике. Станция «Прогресс», которую можно назвать столицей российской Антарктики, в этом плане полностью соответствует своему названию: здесь есть посудомоечные машины, душевые кабинки – ты работаешь в нормальных, комфортных условиях. Недалеко от «Прогресса» находится индийская станция «Бхарати», которая своей архитектурой напоминает «Звёздный разрушитель» из фильма «Звёздные войны» Джорджа Лукаса. Полярники ходят друг к другу в гости, вместе отмечают праздники.

Станция «Восток» – самая труднодоступная. Здесь мировой полюс холода и очень суровые условия. На «Востоке» действует так называемый «Клуб 200»: полярники протапливают баню до 130°, а затем желающие могут выйти на улицу, где в это время –70°. Сам я не проверял, но слышал от знающих людей: при такой температуре достаточно трёх минут, чтобы получить обморожение на участке кожи, не закрытом одеждой.

Живётся на «Востоке» несладко. В дежурстве – а дежурят там все, даже начальник станции, – есть одна особенность: воду там получают из растопленного снега. Ты берёшь электропилу, потому что на высоте 4 тыс. метров над уровнем моря и при температуре –50° бензопила просто не заведётся, и идёшь резать снег, который потом топишь. Как вы понимаете, принять душ на «Востоке» – это большая проблема. Поэтому, когда человек после работы на станции «Восток» попадает на теплоход, он долго не выходит из душа».

О пингвинах

«Раньше у полярников были домашние животные – кошки, собаки. Но потом привозить животных в Антарктиду запретили. И главными друзьями исследователей стали пингвины. Они очень похожи на людей. Судите сами: до тех пор пока у молодого пингвина вместо перьев пух, он не может нырять и добывать себе пищу самостоятельно. Поэтому он полностью зависит от своих родителей. Ходит за ними по берегу и терроризирует, прося его покормить.

Я почвовед-географ. Моя работа заключается в том, что я копаю землю. Мне очень комфортно работается в Антарктиде: здесь нет белых медведей, мне никто не угрожает. Я могу полностью расслабиться: сотовой сети нет, меня никто не будет трогать, и я целый день буду заниматься своим любимым делом. И когда у тебя за спиной кто‑то неожиданно крякает, ты, естественно, пугаешься. А это пингвин. Ему просто стало интересно, что здесь вообще происходит.

Как подружиться с пингвинами. Староосколец Дмитрий Емельянов год прожил в Антарктиде

Есть и неприятные стороны такого соседства: когда ты собираешь образцы неподалёку от колонии пингвинов и ветер вдруг стихает, возникает чувство, что ты оказался на птицефабрике – запах стоит отвратительный!»

О самых важных вещах

«Когда ты отправляешься в Антарктиду, с собой обязательно нужно взять три вещи. Первое – это солнцезащитные очки, которые помогут тебе сберечь зрение. Второе – это солнцезащитный крем с максимальным SPF-фактором, чтобы не обгореть. Третье – бесконечный запас влажных салфеток, чтобы поддерживать личную гигиену.

Когда ты живёшь в палатке без Интернета, ты начинаешь задумываться над тем, зачем вообще живёшь. Это очень помогает по‑другому взглянуть на всю нынешнюю суету. Вернувшись из последней антарктической экспедиции, я уже два года не листаю ленты соцсетей. Пока держусь. И кайфую от того, что могу высвободившееся время потратить на что‑то более полезное».

О распорядке дня

«Режим дня отличается в зависимости от типа станции, на которой я работаю. На круглогодичной я просыпаюсь в пять утра, проверяю почту и радуюсь, если никто не написал мне: «Почему до сих пор не прислал отчёт?» В 7:40 занимаю очередь на завтрак: дело в том, что там обычно дают два варианта колбасы – нормальную и не очень. Нормальную быстро разбирают, поэтому очередь нужно занимать заранее. Поскольку я не обедаю и не ужинаю на станции, то набираю максимально возможное количество этой колбасы, чтобы сделать из неё бутербродов на день. После этого я возвращаюсь к себе и ложусь спать.

В 10:00 я опять просыпаюсь, завариваю кофе, собираюсь, беру рацию и в 11:00 выхожу со станции. Впереди у меня есть 12 часов полноценной полевой работы. В процессе мы с напарником подкрепляемся бутербродами, захваченными с собой. К 23:00 мы возвращаемся на станцию, ужинаем, если есть такая необходимость, и ложимся спать.

На сезонной станции распорядок дня и быт другой. Там нет Интернета, что уже радует. Многое зависит от того, живёшь ты на самой станции или в палатке. Если ты живёшь на базе, то просыпаешься и идёшь на завтрак. Спешить не нужно, потому что на сезонных станциях всем всего хватает. После этого ты выходишь на маршрут и точно так же, к 23:00, возвращаешься. Тебе к этому времени разогревают еду, ты ужинаешь и ложишься спать.

Если ты живёшь в палатке, то просыпаешься, когда чувствуешь, что выспался. Завтракаешь и идёшь работать. Очень важный момент: в 20:00 нужно включить телефон, позвонить на базу и сказать, что у тебя всё хорошо. За одну минуту разговора у тебя спишут 200 рублей. Самое прекрасное на сезонных станциях то, что не нужно ежедневно проверять электронную почту и отправлять постоянно какие‑то отчёты. Я вообще считаю, что места, в которых нет Интернета, самые прекрасные на Земле».

Фото: архив Андрея Долгих