2 000 страниц в день: как жительница Нового Оскола пишет историю своей семьи

И кто знает – может быть, вернула для того, чтобы спустя много лет Валентина Сергеевна начала писать историю своей семьи.

«Сын врага народа»

«Я очень жалею о том, что не расспрашивала своих родных, когда была возможность, – говорит Валентина Акиньшина. – В голову не приходило. Сейчас не у кого спросить, приходится по крупиночке выискивать информацию».

В молодые годы и вправду мало кто задумывается о своих корнях: других забот хватает. Валентина Сергеевна растила дочерей, работала в техникуме (сейчас это Новооскольский колледж). И до поры до времени хранила в памяти формулировку, которую ещё подростком случайно прочитала в характеристике на своего отца-фронтовика – Сергея Романовича Беляева: «сын врага народа».

«Тогда в семье не рассказывали о том, что дедушка был репрессирован, – поясняет Валентина Сергеевна. – Отца не стало в 1989 году, а буквально через пару месяцев в нашей районной газете «Вперёд» опубликовали списки реабилитированных. Среди них я увидела имя своего дедушки – Романа Дмитриевича Беляева».

Валентина Акиньшина / Фото: Владимир Юрченко

«Тройка» постановила

Всерьёз занялась поисками Валентина Акиньшина в 2015-м: к тому времени она вышла на пенсию, появилось свободное время. Обратилась в архив регионального Управления ФСБ с просьбой показать дело репрессированного дедушки. Так началось знакомство с прошлым.

Вот, например, анкета арестованного свидетельствует, что Роман Беляев, житель хутора Проезжая Яруга Большеяружского сельсовета Новооскольского района, «после революции землю сдавал в аренду». Хозяйство – земли 22 десятины, 3 лошади, 3 коровы, 10 овец, молотилка, жатка – было конфисковано в 1930-м за злостное невыполнение хлебопоставок (вместо 350 пудов зерна сдал 200 пудов).

Читать страшные документы нелегко, признаётся Валентина Сергеевна. Особенно выписку из протокола заседания так называемой «тройки» при управлении НКВД по Курской области от 21 октября 1937 года:

«Дело № 3146 Новооскольского РОНКВД по Курской области по обвинению Беляева Романа Дмитриевича, 1873 года рождения… бывшего кулака, раскулаченного в 1930 году, судимого за саботаж хлебопоставок. В том, что он по отбытии меры наказания пробрался в колхоз, где в целях его развала разлагал трудовую дисциплину среди колхозников, занимался распространением провокационных слухов, направленных на дискредитацию вождя народов товарища СТАЛИНА, в период подписки на заём обороны страны выступал против этого мероприятия. Постановление: Беляева Романа Дмитриевича расстрелять, лично принадлежащее ему имущество конфисковать. Дело сдать в архив».

Выписка из протокола

Иногда сидят всю ночь…

В 1937 году Роману Беляеву было 60 лет, жил на хуторе Проезжая Яруга, работал на колхозной пасеке. Каким образом он разлагал трудовую дисциплину? Об этом свидетельствует донос, написанный двумя жителями того же хутора:

«Беляев Роман Дмитриевич вместе с другими раскулаченными и с родственниками собираются по вечерам, иногда сидят всю ночь при горящей лампе… В колхозе вместе с женой ведут разговоры, враждебные для Советской власти. Например, он говорит, что раньше царя избирали, его сажали на престол и делали миропомазание, служили во всех церквях. А теперь все они самозванцы. «Вот кто Сталина избирал? Никто не избирал. Никто не знает, значит, он самозванец. Он не пригоден Богу и людям. Поэтому идёт в СССР всякая неразбериха. Засели во власти лапотники и свинари, которые двум свиньям месиво не разделят, и думают порядки навести. Этого не было и быть не может». На собрании обратились к жене Пелагее Фёдоровне подписаться на заём для укрепления обороноспособности страны. Они сказали: нечего нам мозги запудривать, пусть всё правительство сначала нам помогает, а потом посмотрим…».

Вскоре после доноса, в октябре 1937-го, Романа Беляева арестовали. В его семье было шестеро детей: поровну сыновей и дочерей. Старший сын, Василий, в то время жил на Донбассе, второй – Павел – служил в Красной армии. Самому младшему из сыновей, Сергею, тогда было 14 лет.

«Мой отец вспоминал: когда дедушку арестовали, он перелазил через тюремный забор – тюрьма была там, где сейчас Новооскольская колония, – и передавал Роману Дмитриевичу кусок хлеба с сахаром», – рассказывает Валентина Сергеевна.

К счастью, жену «врага народа», Пелагею Фёдоровну Беляеву, не арестовали вслед за мужем. Хотя семья какое‑то время жила в страхе ареста: вставали рано утром, кормили скотину, собирали вещи в узлы и сидели – ждали, что за ними придут.

Слева направо: Павел Беляев с дочерью Людой, Валя Беляева с папой Сергеем Беляевым (начало 1950-х) / Фото: архив Валентины Акиньшиной

В два часа ночи

Приговор Роману Беляеву привели в исполнение 3 ноября 1937 года в 2 часа ночи. Копия акта о расстреле хранится в семейном архиве Валентины Акиньшиной.

«Арестованным ведь не сообщали, что везут на расстрел, – говорит она. – Везли в сторону Валуек, а по дороге останавливались и выводили… Где расстреляли дедушку – никто не знал, а спросить было нельзя. Но знакомый надзиратель тогда вернул моей бабушке, Пелагее Фёдоровне, дедушкину шапку и сказал, что расстреляли его в районе Вертяевки (так в народе называли часть Нового Оскола, где сейчас находится хутор Подольхи – прим. авт.) Примерно год назад мне позвонил незнакомый мужчина, рассказал, что его деда как «врага народа» тоже расстреляли в Вертяевке – в яру, в который якобы в годы войны сбрасывали убитых немцев, – продолжает Валентина Акиньшина. – Он рассказал, что хочет на этом месте установить крест. Но, увы, больше не позвонил…»

Все три сына Романа Беляева в начале Великой Отечественной войны ушли на фронт. Василий погиб, похоронен в Днепропетровской области. Геройски воевал Павел – вернулся домой с наградами, пошёл в НКВД к следователю, стал спрашивать, за что отца расстреляли. Тот ему посоветовал: мол, не добивайся, лучше уезжай отсюда. Павел с семьёй уехал на Донбасс.

Выписка из акта о расстреле

Дважды воскресший

В ноябре 1941-го ушёл на фронт и 18-летний Сергей Беляев:

«Отец почти никогда не рассказывал о войне, – говорит Валентина Сергеевна. – Очень редко, отрывками…»

А ведь рассказать фронтовику было что! О его боевом пути родным поведали архивные документы и портал «Память народа».

Весной 1942-го Сергей Романович был ранен, контужен, но после госпиталя отказался от работы на военном заводе в Уфе, снова попросился на фронт. В феврале 1944 года заместитель командира взвода Сергей Беляев в составе стрелкового полка воевал в Гомельской области, участвовал в Рогачёвско-Жлобинской операции.

«Отец вспоминал, что в направлении города Рогачёва на берегу Днепра немцы хорошо закрепились, – рассказывает Валентина Сергеевна. – Фрицы били прыгающими минами, много наших бойцов пошло под лёд. 23 февраля погиб друг отца, поэтому после войны он не отмечал этот день как праздник».

Прикрывая отход товарищей, Сергей Беляев был ранен немецким снайпером: одна пуля выбила зубы и вошла в руку, другая раздробила кость на ноге.

«Он отполз в воронку, в глазах темнело, двоилось, – Валентина Акиньшина вспоминает один из немногих отцовских рассказов. – Увидел, что кто‑то ползёт, подумал, что немец. Отец достал гранату, левой рукой выдернул чеку. Но в этот момент боец поднял голову, и отец узнал в нём товарища из своего взвода, Павлюкова».

Товарищ спас жизнь сержанту Беляеву, на плащ-палатке вытащив его к своим. Но в боевой круговерти Сергея Романовича по ошибке записали в число безвозвратных потерь…

Второй раз его посчитали погибшим уже в госпитале – рана на ноге не оставляла шансов на жизнь… К счастью, врачам удалось спасти Сергея Беляева и даже сохранить ногу. Хотя рана потом долгие годы давала о себе знать.

Госпиталь в Липецке, у кровати сидит Сергей Беляев. 1942 год / Фото: архив Валентины Акиньшиной

С правильными чертами лица

По линии отца Валентина Акиньшина собрала информацию до прапрадеда: Григорий Иванович Беляев, 1809 года рождения, был однодворцем. В первой половине XIX века в России существовало такое сословие служилых людей. Жили однодворцы вместе (одним двором) со своими крестьянами, в мирное время занимались земледелием, а приписаны были к военному ведомству и в случае необходимости вставали на защиту государства.

Его сын, Дмитрий Беляев, был государственным крестьянином: в 1863 году, 22 лет от роду, по жребию призвали в рекруты. Рекрутская палата признала годным к службе.

«В рекрутской книге я даже нашла описание прадеда, – улыбается Валентина Сергеевна. – Ростом он был два аршина, 7 и 3/8 вершка (это примерно 175 см), с правильными чертами лица, тёмно-русыми волосами и бровями, серыми глазами. Грамоты не знал, никаким ремеслом, кроме землепашества, не обладал».

Дубовый лист на память

Мама Валентины Сергеевны, Зинаида Дмитриевна Беляева, в девичестве Серова, работала в Новом Осколе учителем начальных классов. По маминой линии сведений собрано пока немного.

«Мой дедушка, мамин отец, Дмитрий Алексеевич Серов, с 1919-го по 1924-й работал в Новом Осколе в милиции, – говорит Валентина Акиньшина. – Я узнала об этом из архивных документов. Помню его железнодорожником, а о работе в милиции он никогда не рассказывал».

Зато бабушка, Надежда Анисимовна, вспоминала о жизни в оккупированном гитлеровцами Новом Осколе. Вместе с дочерью Зиной, спасаясь от войны, она дошла до Дона, но пришлось вернуться. Дом Серовых заняли фрицы, а хозяева с детьми ютились в сарае.

«Мама вспоминала, что когда в 1943-м наши освободили Новый Оскол, она одному из освободителей, Павлу Гордиенко, вышила дубовый листок на подкладке фуражки. Не знала тогда Зинаида Серова, что вышила лист на память будущему почётному гражданину Белгорода».

Зинаида со своей мамой Надеждой Анисимовной Серовой (в девичестве Сафоновой) / Фото: архив Валентины Акиньшиной

Восемь папок

Подумать только – сколько сведений о родных людях открыла для себя Валентина Акиньшина! В строках архивных документов, словно на фотобумаге под действием проявителя, постепенно проступает не только жизнь нескольких поколений новооскольцев, но и судьба всей страны. Нет уже на карте Новооскольского округа хутора Проезжая Яруга (который также называли Дубровкой), но благодаря семейной истории память о нём сохраняется.

«В архивы в Белгород я езжу время от времени, как получается, – говорит Валентина Сергеевна. – Бывает, приеду на неделю – останавливаюсь у дочери – и каждый день работаю в архиве, с утра и до закрытия. Просматриваю порой около 2 тысяч страниц в день».

А ведь большая часть документов написана от руки 100–200 лет назад, и не всегда строки выведены каллиграфическим почерком. Нередко знакомую фамилию приходится искать на пожелтевших страницах с помощью лупы. Но найти – полдела, нужно ещё, сопоставляя сведения, определить родство.

Сначала в областном государственном архиве она посмотрела все метрические книги, какие сохранились. А сохранилось, увы, немного – значительная часть утрачена в годы Великой Отечественной войны.

До десятого колена

Немало удалось узнать благодаря документам в архивах региональных управлений ФСБ, МВД, военкомата. Попутно обнаруживаются факты из истории малой родины, например о том, что в 1919–1920 годах в Новом Осколе бушевала эпидемия тифа.

По словам Валентины Сергеевны, ни в одном архиве не приходилось платить за информацию, в том числе за копии документов. Как правило, везде она встречала понимание и готовность помочь. На сайте ГАБО, например, в разделе «Генеалогия» специально содержится начальная информация для тех, кто решил заняться составлением родословной (а таких среди белгородцев сейчас немало).

Найденные по крупицам драгоценные сведения Валентина Акиньшина записывает в тетрадь, а затем, вернувшись домой, систематизирует и распределяет по папкам, каждая из которых посвящена отдельной судьбе. Уже собрано восемь таких папок.

Восемь папок – сколько сведений о родных людях открыла для себя Валентина Акиньшина / Фото: Владимир Юрченко

Цена памяти

Работы у Валентины Сергеевны ещё много. Ведь раньше‑то крестьянские семьи жили многодетно, а стало быть, родственников и интересных поворотов семейной истории может оказаться немало. Нужно дособирать сведения по Беляевым, потом основательно заняться поисками о Серовых и Сафоновых (бабушкина девичья фамилия). Для этого необходимо ехать в Курск – там в архиве можно посмотреть ревизские сказки. И вроде по соседству город, но так сразу не поехать. Нужны не только время, но и средства – на дорогу, на проживание в гостинице. Но в том, что поедет, Валентина Акиньшина не сомневается.