Задача – веселить людей. Как работают музыканты в ресторане
Об этом «БелПрессе» рассказал лидер белгородской кавер-группы «Биомобиль» Олег Харченко
«Биомобиль» играет в ресторанах Белгорода десять лет, а их фронтмен в музыке с 1982 года.
Четыре разных отделения
— Олег, в чём отличие ресторанного выступления от концертного?
— На обычном концерте мы составляем двухчасовое выступление и играем только по программе. В ресторане работаешь четыре отделения, с 20:00 до 24:00.
— А чем ресторанные отделения отличаются?
— В первом, пока люди едят, играем тихие медленные композиции, потом начинаем немного разгонять: играем попсу и ретро. Третье и четвёртое – люди уже поели и выпили, им хочется праздника: играем современные песни, рок вперемежку с попсой, попсу, переделанную в рок. Людям хочется танцевать и петь вместе с нами – получается наполовину концертный, наполовину кабацкий вариант.
— В словаре «кабак» – это питейное заведение. А что такое кабак для музыканта?
— Это заведение, куда люди приходят поесть, отдохнуть и получить за едой хорошие эмоции. Кабак – бытовое название ресторана. Если есть шоу-программа, это как кинотеатр, но с едой и выпивкой. В отличие от клуба, это более семейное времяпрепровождение.
— Почему вы сразу не начинаете с веселухи?
— Официантам нужно принять заказ. Если мы сразу начнём с гай-гуя (шума, веселья – прим. авт.), то им будет тяжело контактировать с клиентами. В хорошие рестораны, с большой историей, где люди уже знают, когда начнётся музыка, приходят раньше – чтобы успеть поесть и пообщаться.
— Наверняка, такой подход некоторым не нравится.
— Находятся те, кто начинает канючить: «Сыграйте что‑нибудь повеселее». Мы сыграем, но тогда, когда подойдёт нужное время. Мы сами смотрим, как поставить свою работу. На корпоративах, например, наоборот – нужно веселье с самого начала. Играем так, чтобы люди встали из‑за столов и больше не садились.
Музыка на заказ
— Как вы подбираете музыку для вечера?
— Обговариваем мероприятие с заказчиком. Часто формат вечера подгоняют под определённую тематику. Если это а-ля «Октоберфест», то будет пивная тема, на День Победы – патриотическая. Плей-лист тоже обсуждаем с заказчиком.
— Рестораны отличаются по музыкальному стилю?
— Каждое заведение выбирает свой стиль. В некоторых хотят лаунж, и мы играем иностранные песни, фирмУ в акустике. В других просят рок-н-ролл, в третьих – попсу 1990-х. Но когда люди входят в раж, то им становится всё равно – ориентируемся на реакцию. Если зашёл «Американ бой», то «Комиссар» следом будет ещё лучше.
– А если к вам подойдёт человек и скажет: «Вот вам куча денег, только не надо «Американ бой», «Короля и шута» давайте!»
— И такое бывает. Объясняем, что мы играем плей-лист ресторана. Если мы с ним договоримся, то тогда и для тебя споём. Был случай, подошёл мужчина и сломал нам программу: «У нас день рождения, нас 12 человек, хотим «Ляписа Трубецкого». А у нас его в программе не было. Подозвали администратора, и он уже решал, ценный для них это клиент или нет. Сумму не назову, но сыграли.
— Как вообще вас благодарят?
— Многие не заказывают песен, но благодарят. И мы имеем полное право взять деньги, это контрактом не возбраняется. Чаевыми с администрацией не делимся, это наша благодарность. А наша работа – веселить людей. Для заведения важно, чтобы человек ушёл довольным. Другие поощрения, например аплодисменты после каждой песни, – тоже приятно. У нас на бас-гитаре играет девушка Лена. Ей, как правило, несут цветы, барабанщик берёт пивом. Ну и, конечно, у нас есть гарантированная оплата от хозяина заведения, с которым мы официально заключаем договор.
«Как вы можете не знать эту песню?!»
— А если вы не знаете песню, которую заказывают?
— В моём багаже много песен, но музыканты в группе молодые, и не все слышали старые композиции, типа «Каракум» или «Чудная долина». Некоторые клиенты всё ещё заказывают песни из 1970-х. Если я эту песню знаю и понимаю, что её можно исполнить, то говорю гармонию, и мы её играем. Бывает, композиция сложная: приходится поковыряться и в тексте, и в музыке, из‑за этого может прерваться программа, это неправильно. Во время перерыва спрашиваем у человека, насколько ему эта песня нужна и как срочно. Если её вообще не знаем, то извиняемся и говорим, что не можем знать всего.
— Вам говорят: «Да как вы можете эту песню не знать?»
— Без этого никуда. Человек выпьет, и ему кажется, что его любимые песни все знают. А бывает, что кричат: «Включите кнопку!» Мы объясняем, что играем стопроцентный живой звук, это не дискотека.
— Конфликты из‑за этого случались?
— Если человек в большом подпитии, то создаётся нервозная обстановка. Стараемся мягко успокоить, предлагаем свои варианты. Мы знаем, что нравится людям. Например, женщинам на дне рождения часто исполняем Кузьмина «Сказка в моей жизни» или что‑то из репертуара Ваенги. Для мужчины подойдёт хит Лепса «Я счастливый как никто».
— Бывает, что клиент просит у вас инструмент, чтобы самому сыграть?
— Постоянно, но не даём. Инструмент и микрофон как зубные щётки, это не гигиенично. И остальным гостям такое исполнение не нужно.
— А если, допустим, вас просят сыграть «Сплин», а в зале есть их вокалист Александр Васильев, уступите ему микрофон?
— Для рекламных целей это можно сделать, у нас есть запасной микрофон. С Михаилом Боярским была такая ситуация. В Воронеже он присутствовал в ресторане. Мы в гримёрке с ним посидели, он сказал свою тональность. С ним и для него исполнили «Зелёноглазое такси». Для нас это было почётно. Он рассказывал, что сам в юношестве играл на гитаре на танцах.
О моде
— То, что у нас называют шансоном, сейчас в моде?
— Песни авторского исполнения были очень популярны раньше. Сейчас почти все заведения от них отошли. Мы даже Лепса переделываем на более весёлый и озорной лад. Шутим, что кавер-группа – это группа, которая коверкает песни. Например, в современные песни мы вставляем ретро и наоборот. Можем «Фантазёра» с «Белыми розами» скрестить. Людям это интересно, это их веселит, а это и есть наша задача.
— А как было в 1980-е – начале 1990-х, когда Михаила Круга ещё не было в эфире?
— Розенбаум в основном процветал, песню про уток по несколько раз за вечер играли. В конце 1990-х пошли Круг и Кучин, очень популярны были у бандитов.
— 1990-е для вас были лихими?
— У правильных бандитов есть закон: «Не стреляй в тапёра – он играет, как умеет». Но дикостей я за свою карьеру, конечно, повидал: случались жуткие бойни в ресторанах, бутылки друг другу об головы били, а однажды нашему барабанщику из газового пистолета шею прострелили.
— А как с вами раньше расплачивались?
— В СССР кабак сам назначал парнас (благодарность музыканту – прим. авт.). Были Владимир Мандрыгин из «Центрального», царство небесное, очень талантливый и грамотный музыкант, и Сеня Левин, который играл в «Белгороде», с которыми советовались и устанавливали правила. Так было во всех городах – собирались в каком‑нибудь ресторане и там озвучивали, у примеру, что с 1 сентября заказ песни стоит 3 рубля. Решали общим собранием, и клиенты всегда знали, сколько стоит песня. Сейчас такого нет.
— Как собирали деньги?
— Стоял специальный человек, который брал деньги и записывал, для кого и что надо спеть. Песен набиралось столько, что их физически невозможно было сыграть. Тут уже хитрили: исполняли только куплет и припев. Человеку ведь неважно, сколько песня идёт, самое главное – её объявление, от кого она и для кого.
— Что ещё этакого было в 1990-е?
— У людей появились шальные деньги, и все пошли в кабак. В него было не прорваться. Бандиты и спортсмены всегда там заседали. Пачками кидали деньги на сцену, чтобы мы их песни пели. Это было золотое время для нас. Тогда нормальные музыканты в «Центральном» зарабатывали по квартире в месяц. Многие не знали, как деньги тратить. Умные создали себе всё, другие – прогуляли. Я скопил, вложил, но меня кинули.
Возвращение к истокам
— А до этого как было?
— Зарплату платил ресторан, в зависимости от своей категории. В трудовой книжке было записано «музыкант ресторана». Мы в «Кооператоре» получали 7 рублей в месяц. Если у кабака была гостиница, то ставка была выше – 12 рублей. Остальные деньги музыканты зарабатывали заказами. Законом было разрешено, налогом не облагалось, играли 6 дней в неделю.
— Как развал Союза повлиял на вашу работу?
— В СССР составы кавер-групп расширялись до невозможности: к обязательным барабанам, бас-гитаре, гитаре и клавишам брали освобождённого вокалиста, добавляли скрипача, саксофониста, ещё кого‑нибудь – каждый ресторан имел своё отличительное звучание. В России же, наоборот, музыканты стали уходить из ресторанов.
— Почему?
— Рестораны приватизировали, их хозяева стали искать больший доход, да и технический прогресс пошёл вверх. Появились барабанные машинки – стали отказываться от барабанщиков. Для музыкантов это было прикольно, по звуку мы приблизились к пластинкам. Потом появились клавиши, в которые можно забивать партии, – стали отказываться от басистов. Составы урезались и пришли к тому, что пара мальчик-девочка включала мини-диск и пела под фонограмму. Гитаристы ещё как‑то выживали.
— Менялась ситуация в стране, менялась и музыка?
— В начале 2000-х кабаки стали чуть ли не караоке-клубами. Живые музыканты, в том числе и я, стали петь под мини-диски. Сидишь один и поёшь. Теперь появились спортсмены, которые заправляли в ресторанах. Мы с ними дружили, исполняли для них песни бесплатно.
— Как же вы зарабатывали на жизнь?
— Мы с солисткой лет восемь каждый сезон работали на юге, пели под минус. Тогда это было востребовано. Рестораны умирали, денег нет – я даже телевизоры продавал, работы же не было. Нормальный заработок – только на свадьбах. И только в 2009-м, когда открылся «Форум», в нём по выходным стали играть живые музыканты из Харькова. Мы пели после них, а когда их прижала миграционная служба, то создали группу и стали возрождать движение ресторанных музыкантов.
— Вернулись к истокам?
— Можно и так сказать. В СССР популярных песен было мало, все музыканты города играли одно и то же, только голоса отличались. «Машина времени», Антонов, «Земляне»… На любой свадьбе играли 40–50 вещей. Одну «цыганочку» можно было 15 раз исполнить, потому что всем это было весело. Играли и прочий «деребас» – одесские песни типа «Поспели вишни в саду» можно было делать отдельным блоком. Все пьяненькие, весёлые. Им хорошо – и нам хорошо.
Александр Куликов