«На этой точке будем начинать». Как формировались промышленные районы Белгородской области

Обычный день

К примеру, в 1956 году, когда в области уже стартовало массовое строительство, в подрядных и монтажных организациях числилось всего 18 одноковшовых и 6 многоковшовых экскаваторов, 12 скреперов, 24 бульдозера, 37 башенных кранов и ни одного грейдера. Фактически не было промышленного и бытового электричества в районах. Большая газификация виделась недосягаемой мечтой. Очень остро стоял жилищный вопрос.

Да, область финансировалась не в пример прошлому: капвложения в хозяйство в 1954 году в два раза превысили вливания в эту же территорию в 1953-м (299 млн против 141 млн рублей). Но средств не хватало: страна ещё не могла восстановиться от послевоенной разрухи. Так что дорогу в светлое будущее, в которое люди, безусловно, верили, зачастую прокладывали вручную киркой и лопатой. Газеты чеканно рапортовали о достижениях, но в реальной жизни даже эпохальные события случались скромно и без помпы.

«Как‑то летом 1956 года пришёл я с утра на работу, а наш диспетчер Нина Шокова подаёт мне путёвку и говорит: «Поедешь сегодня в деревню Лебеди рыть карьер», – вспоминал о дне закладки Лебединского карьера ветеран КМА Илья Опритов. – «Где же это ты, спрашиваю, в Лебедях карьер видела?» «Не знаю, – говорит, – но поезжай к Лебединской церкви, там экскаватор стоит, возле него и остановишься. Он будет грузить, а ты – возить, куда скажут».

Приехал я на то место. Чистое поле. Там уже стоят ещё два таких же, как у меня, «газончика» и два МАЗ-205 (грузоподъёмностью 5 тонн). Рядом – небольшой совсем экскаватор. Никто ничего не делает. Спрашиваю: почему не грузим? Нет, говорят, команды начинать. Ну, ждём. Кто досматривает ночной сон в кабине, кто журнал читает… Смотрим, откуда‑то со стороны церкви группа людей появляется – человек пять, все в шляпах. Остановились, разговаривают. Но говорят только двое. Один смотрит внимательно куда‑то в траву, говорит другому: «Что, на этой точке будем начинать?» «Да, на этой», – отвечает тот. Тогда первый машет рукой в сторону экскаваторщика: «Начинайте». Совсем спокойно сказал. И ни одного журналиста или фотографа! Разве мог я тогда представить, какой карьер будет на этом месте». (Из статьи Евгения Прасолова «Пятеро в шляпах и ни одного фотографа», газета «Новое время», 2018 г.)

Медленно, но верно

Промышленные перемены в области в середине 1950-х нужно оценивать с позиций того времени: у нас, сегодняшних, совершенно иные представления о скоростях, темпах, рекордах. Нужно понимать и то, что районы области до момента вхождения в неё в масштабе страны значились как сельскохозяйственные, часто с приставкой «отсталые». Спустя пять лет с момента образования области в сборнике «Народное хозяйство Белгородской области» (1959) промышленности отводилось лишь 19 страниц из 248, остальные – сельхозпроизводству, а удельный вес пищевой переработки в общем выпуске продукции составлял 61,1 %.

Тяжёлая артиллерия экономики, базирующаяся на добыче железной руды, производстве техники, тогда только закладывалась, но темпы перемен впечатляли. Для сравнения: в 1955-м и 1958-м соответственно добыли 248,1 тыс. и 280,1 тыс. тонн железной руды, произвели 41 и 84 штуки паровых котлов средней мощности, 1 115 и 1 257 единиц котлов малой мощности, 113,3 млн и 152,7 млн штук строительного кирпича, 48 условных млн и 84 млн плит шифера, 2,6 тыс. и 3,3 тыс. км асбестоцементных труб. Местные электростанции в те годы произвели 291,7 млн кВт•час и 498 млн кВт•час электроэнергии. При этом в 1954 году запустили лишь один энергоснабжающий объект – Губкинскую ТЭЦ, построенную для освоения запасов КМА.

В правительстве страны наметили перспективные направления тяжёлой промышленности: горнорудное, машиностроительное и металлообрабатывающее. Важная роль отводилась изготовлению стройматериалов и стройиндустрии в целом, химической, лёгкой, пищевой (в ней 15,9 % – сахарной, маслосыродельческой – 8,9 %, а мясной – 6,6 %) сферам.

Фото: карта из книги «Белгородская область. Природа, история. промышленность»./ Под редакцией М.И. Иванова, Центрально-чернозёмное издательство Воронеж, 1967 год

По рудам

Основной вклад городов в общую валовую продукцию изначально распределялся между Белгородом (27 %), Губкином (8,1 %) и Старым Осколом (6,9 %). В областном центре и Старом Осколе планировали сосредоточить машиностроение, химпроизводство, лёгкую промышленность и стройиндустрию. В Губкине – добычу руды. Из районов повышенная ставка делалась на Чернянский (14,7 %), Шебекинский (11,6 %) и Валуйский (7,7 %).

Появлению новых предприятий (а за первые 13 лет существования области их запустили 190) и возрождению старых способствовали историческая преемственность и сырьевые ресурсы. Так, в Губкине продолжили добычу железной руды, как было до войны. В 1954 году стали строить Южно-Коробковский рудник, а через год – Лебединский, объявленный ударной комсомольской стройкой. Вместе с обогатительной и дробильно-сортировочной фабриками возводили железнодорожные цехи, бытовые здания промзоны, сам город горняков. В это же время открыли Яковлевское и Гостищевское железорудные месторождения, запасы которых оценивали от 1 453 млн тонн (67 % всех руд КМА). С заделом на их развитие строительство посёлков Яковлево и Строитель тоже объявили общероссийскими кампаниями.

Промгиганты

Белгородский государственный котлостроительный завод заложили ещё до войны. В Великую Отечественную предприятие эвакуировали в Челябинскую область. Второе рождение оно получило в 1955 году с выпуском новых мощных котлов, трубопроводов для тепловых и атомных станций страны. С 1956-го переименованный в «Белгородэнергомаш» завод уже мог называться градообразующим – его вклад в развитие социальной сферы, жилищное строительство, экономический потенциал Белгорода трудно переоценить.

Старооскольский мехзавод, крупнейшее предприятие отрасли, имел дореволюционные корни. В 1950-е, с развитием горнодобывающего производства, коллектив нацелился на изготовление буровых станков, пневмомолотов, стальной дроби и другой специальной техники.

Под местные нужды закладывали и Шебекинский машиностроительный завод, обеспечивающий сахарную, хлебопекарную, кондитерскую и мукомольную отрасли области и страны машинами и механизмами с конца 1950-х и до сих пор.

К началу 1960-х Старооскольский завод автотракторного оборудования со своей продукцией уже вышел на мировой рынок. В эти же годы получили хороший старт другие значимые для машиностроения предприятия: белгородский экспериментальный литейно-механический и электромеханический заводы, Волоконовский завод тракторных запчастей, Ракитянский арматурный завод.

Строителям, стройкам

Всем, кто хотя бы косвенно знаком с послевоенным дефицитом стройматериалов, несложно понять, что значила эта продукция для области. 400 тыс. тонн цемента в год, выдаваемого с 1950 года Белгородским цементным заводом, были каплей в море спроса. После модернизации предприятия к 1959 году его производственная мощность составила 2 млн тонн цемента. Кстати, оно одним из первых перешло на газовое топливо, что повысило качество продукции и облегчило условия труда.

Новый импульс получил и основанный в 1950 году Белгородский асбестошиферный комбинат, на котором к 1954 году работали более 600 человек. В 1955-м коллектив выдавал по 2 млн условных плиток шифера в месяц. Труд на нём зачастую был каторжным, ручным: женщины-волнировщицы переносили за смену до 40 тонн продукции, вручную делали доуходку труб, перерабатывали брак. В том, что в 1970-е завод вышел в число всесоюзных лидеров, одинаково большая заслуга и рационализаторов, положивших начало большой модернизации предприятия в 1957 году, и этих скромных терпеливых работниц.

Цеха и заводы стройматериалов традиционно концентрировались в районах с достаточными запасами песка, мела (Шебекино, Белгород, Старый Оскол). Сейчас стало забываться, но это была эра кирпичных заводов. Иметь таковой даже в миниатюре в каждом колхозе считалось обычным делом. А каким будет кирпич, зависело уже от сорта глины, добыть которую не было большой проблемой.

Шебекинский район, 1954 год / Фото: Государственный архив Белгородской области