«Жить можно. Надо жить!» Как сложилась судьба украинских беженцев в Белгородской области

«Мама, бомбят!»

Людмиле Усенко 33 года, жила под Лисичанском Луганской области. Приехала в Валуйки рейсовым автобусом Северодонецк – Валуйки с шестью детьми: Виктором, Викторией, Валентином, Валентиной, Артёмом и Алиной (три пары двойняшек). Их отец отказался покидать родину. С 2014-го они живут в валуйском селе Бирюч.

«Просидели с детьми в подвале три дня. За себя я не боялась, страшно было за детей. На четвёртый день вышла во двор, а у меня за спиной искры летят от снарядов – это было последней каплей. В тот же день мы поехали в Россию.

На границе нас держали два часа. У меня на руках годовалые Артём и Алина. Разрешения отца на вывоз детей не было, поэтому нас не выпускали. Я кричу пограничнику: «Мы всё равно уйдём. Стреляй! Я сегодня уже два раза могла умереть и третий раз выживу».

В Валуйках с автовокзала пошли в миграционную службу. Предложили общежитие, но я попросила дом с участком, чтобы развести хозяйство: нас вон сколько, надо как‑то выживать. И в тот же день нас привезли сюда. Показали домик. Потом мы купили побольше, рядом. А два года назад приобрели вот этот – самый большой. 

Соседи здорово помогли и вещами, и продуктами. Подарили курицу, козу, крольчиху. Я устроилась на ферму дояркой. Там познакомилась с Лёшей, который оказался нашим соседом по улице. Поженились. Четыре месяца назад у нас родилась Олеся. 

Дети долго не могли привыкнуть к тишине. Сосед КамАЗ ремонтирует, кузовом грохочет, бегут: «Мама, бомбят». Или сигнализация в машине на улице сработает, опять слёзы: «Сейчас авиация будет обстреливать», – кричат. Недавно стали забывать. Поэтому при детях никогда не говорю о войне. Но она мне снится.

У нас всё есть. Обжились. Развели птицу, соорудили теплицу, на ферме купила тёлку, которая дала хороший приплод. Держим две коровы, три тёлки и быка. Продукцию сдаю в местный молочный кооператив. Дети помогают управляться с хозяйством. Муж – по шабашкам, он строитель. 

Хорошо живём, как все. У нас одна проблема – с получением российского гражданства детей. Я должна получать паспорт РФ через год, потому что замужем за россиянином. А детям надо ещё пять лет ждать. Старшим – Виктору и Виктории – скоро 14, нужно оформлять паспорт. Не ехать же нам на Украину за ним. 

Сейчас детям надо получать вид на жительство, для этого необходимо заплатить госпошлину – 21 тыс. рублей. Сегодня у меня нет таких денег. Но надеюсь, что всё как‑то устроится и всё будет хорошо».

«Станица стёрта с лица земли»

Александр и Татьяна Аванесовы из села Макарово станицы Луганской. Обоим по 55 лет. Приехали с 21 тысячью российских рублей в кармане. В селе Бутырки Валуйского округа в сентябре 2014-го сняли дом, который потом выкупили. 

Александр:

«Первые боевые действия начались именно у нас. Бомбили с самолётов. К соседу в дом прилетел 152-миллиметровый снаряд. Был человек – нет человека. Подруга наша ехала в маршрутке, сзади машины что‑то рвануло – все живы, а у нее полголовы… Сейчас станица стёрта с лица земли, разбомбили с авиации кассетными бомбами. Люди бежали, многие погибли – никого не осталось». 

Татьяна:

«После того, что пережили, я не могла там оставаться. Насиделись в подвале с соседями. В радиусе 10 м от нас всё взрывалось и горело. У меня было такое состояние, что не могла говорить. До сих пор инстинктивно приседаю, когда слышу неожиданный грохот: кажется, сейчас рванёт. Вздрагиваю от сигнализации машин за окном».

Александр:

«Приехали сюда, а тут объявили, что Белгородская область якобы не принимает беженцев. Воронежская – берёт, другие регионы – готовы, а Белгородская – нет. Спасибо главе Бирючанской территории Ольге Рудневой. Когда поступили квоты на проживание, она сильно просила, чтобы нас оставили здесь. Ведь мы тут случайно оказались. Позвонили родственники, сказали, что для Татьяны – у неё 30 лет педстажа – есть место в школе. 

Но с работой не получилось. А жить дальше как‑то надо. Обратной дороги нет. И в первую зиму мы поставили в огороде теплицы, выращивать огурцы-помидоры, горшечные цветы. По пояс в снегу тянули из леса брёвна. Чем смогли, тем накрыли теплицы, обыкновенной плёнкой. Я открыл ИП. Дело пошло. 

Теплицами мы занимались ещё там, у себя в станице. Опыт есть. Некоторые на рынке в Валуйках не верят, что мы сами всё выращиваем, считают нас перекупщиками. Я всех приглашаю приехать посмотреть на этот каторжный труд.

Хотим поставить нормальную теплицу с отоплением, чтобы уже к 8 Марта снимать урожай огурцов. Есть возможность получить грант на развитие сельского хозяйства, да времени не хватает заняться бизнес-планом». 

Фото: Павел Колядин

Татьяна:

«Мы ждём российского гражданства. Надеемся, что скоро получим паспорта. Здесь спокойно. Жить можно. Надо жить! Человек должен до последнего цепляться за жизнь, теперь я это точно знаю».

«Мама погибла под артобстрелом»

Олег Синюгин из Донецка, ему 39 лет. Музыкант-гитарист. С августа 2014-го живёт в Новом Осколе, работает культорганизатором в городском Центре культурного развития. Первое время жил у новооскольских родственников.

«В мае 2014-го украинские войска вплотную подошли к Донецку, и город опустел. Очень многие уехали, стало особенно небезопасно. Я долго откладывал переезд. Не мог решиться оставить семью.

Бабушка была нетранспортабельной, мама оставалась при ней, дохаживать. Младшая сестра окончила первый курс университета и планировала учиться дальше. Никто не думал, что всё так затянется. Да и бежать семье в таком составе было особо некуда. И они меня просто выпихнули. 

Мне повезло. В Новом Осколе меня приютила родня, за что ей очень благодарен. С работой тоже всё сложилось удачно. Спасибо за поддержку Наталье Шаульской, тогда она работала директором центра, приняла в коллектив. Я тут встретил будущую жену Ольгу, она тоже работает в культуре.

Олег Синютин / Фото: личный архив