Леонид Александрович прислал в редакцию «БелПрессы» свой рассказ «Броню взрывали люди и собаки…» – итог кропотливой работы с архивными документами, посвящёнными боевому пути 27-го отдельного батальона собак – миноискателей и истребителей танков:
«Я верю, что результаты моих исследований помогут установить в селе Бутово, где спят вечным сном павшие в бою воины-вожатые, памятник или хотя бы памятный знак, указывающий на то, что 5 июля 1943 года на этом участке фронта 12 вожатых и столько же служебных собак ценой своей жизни подорвали в течение дня 12 немецких танков», – писал Леонид Александрович.
![Леонид Игнатенко. Леонид Игнатенко.]( /media/news_backbone_media/2018/12/27/leonid-ignatenko.jpg )
Фото из личного архива
Успешный пример
В 2007 году о подвиге роты собак-истребителей в своей книге «Курский излом» рассказал белгородский историк, писатель, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник курского Юго-Западного госуниверситета Валерий Замулин. Сейчас автор готовит переиздание этой книги, в которой будут новые подробности использования советскими войсками собак – истребителей танков на Огненной дуге.
В масштабах Великой Отечественной тот июльский день – всего лишь мгновение. Но именно он, утверждает Валерий Николаевич, вошёл в историю как пример успешного применения такого нестандартного средства борьбы с бронетехникой на Курской дуге.
Анализируя беседу с Валерием Замулиным и переписку с Леонидом Игнатенко, попытаюсь воссоздать события 75-летней давности.
Живая мина
Для начала нужно пояснить, что означает термин «собака – истребитель танков» (коротко – СИТ). Это небольшое, но относительно высокое животное, необязательно породистое – из их числа кинологи отбирали поддающихся дрессировке. Месяца два вожатые готовили их к боевым условиям: учили не бояться бронетехники, например ставили миски с едой под работающие танки. Вожатых, уточняет Замулин, подбирали, как правило, из бывших охотников – в любом случае это были люди, умеющие обращаться с собаками.
Перед боем на каждого четверолапого камикадзе надевали брезентовый вьюк, начинённый взрывчаткой – в среднем 4,5 кг. В верхней части вьюка находилась толовая шашка с капсулем-воспламенителем и деревянным рычагом. Когда собака забегала под танк, рычаг цеплялся за дно, вытягивая чеку взрывателя… Так верный друг человека по сути становился живой миной. Живой – лишь до взрыва, после которого собака гибла, а вражеский танк получал повреждение самой незащищённой части – днища.
Сейчас, через 75 лет, возможно, у кого‑то возникнет вопрос о гуманности такого оружия. Но слишком многое ставилось на кон.
Мы были бедны
«К нам пришёл враг, который долго, основательно готовился к завоеванию нашей страны, – говорит Замулин. – СССР такого уровня обеспечения, какой был в вермахте, своей армии дать не мог. Поэтому некоторые средства, использовавшиеся для борьбы с противником и прежде всего с его бронетехникой, носили довольно примитивный характер, в том числе собаки – истребители танков. При высокой динамике боя, плотности боевых порядков во время атаки танковых групп германских войск рассчитывать на высокую эффективность собак не приходилось».
![Валерий Замулин. Валерий Замулин.](/media/cache/d9/b7/d9b772ae6dd36d4d869731347e295a89.jpg)
Фото из личного архива
Почему же Черкасское стало исключением из этого правила?
Резерв командарма
«Весной 1943-го войска 6-й гвардейской армии, которой командовал генерал-лейтенант Иван Чистяков, находились в тяжелейшем положении, – поясняет Валерий Замулин. – Армия комбинированным маршем (пешком и на поезде) дошла от Сталинграда до Курска, сначала её планировали использовать для наступления на брянском направлении. А когда немцы взяли Харьков и двинулись на Белгород, возникла острая необходимость усилить этот участок войсками, и армию из Курска повернули в район Черкасское – Старый Город (Белгород)».
В конце марта командарм-6 доложил принявшему командование Воронежским фронтом генералу армии Николаю Ватутину о нехватке противотанковых средств. Вскоре 27-й отдельный батальон (ОБСМиИТ) под командованием капитана Николая Шишова, состоявший из роты собак-миноискателей и роты собак – истребителей танков, прибыл в распоряжение Чистякова в качестве резерва.
Рота СИТ – это три взвода, 96 бойцов, 67 собак. Каждая из трёх стрелковых дивизий первого эшелона 6-й гвардейской армии – 375-я, 52-я, 67-я, оборонявших обоянское – главное танкоопасное направление, получила по взводу. Бойцы первого взвода, находившиеся в составе 375-й дивизии, собак задействовать не смогли: не позволила расстановка сил и средств в обороне.
Два взвода, две дороги
Взвод лейтенанта Алексея Лисицына действовал в линии обороны 196-го гвардейского стрелкового полка 67-й гвардейской стрелковой дивизии, прикрывавшего Черкасское и дорогу Томаровка – Бутово – Яковлево. Взвод младшего лейтенанта Дмитрия Мухина находился в полосе 52-й гвардейской дивизии – у дороги Томаровка – Быковка – Яковлево, в составе её 151-го гвардейского полка.
Именно здесь 5 июля 1943 года сложилась ситуация, позволившая собакам в полной мере выполнить возложенный на них долг.
«Противотанковый ров южнее Черкасского был заболочен, поэтому самая мощная дивизия из тех, что действовали под Курском летом 1943-го, – «Великая Германия» – основательно увязла в нём! – говорит Валерий Замулин. – Её войскам и соседней 11-й танковой дивизии два часа давалось на прорыв и взятие Черкасского, а они застряли на сутки. Наши артиллерия и авиация по этому району очень хорошо работали – мало не казалось никому. Поэтому плотность немецких танков до 14:00 на участке у Черкасского была минимальная. Это позволило вожатым действовать по инструкции, как на учебном полигоне».
За сухим словом «инструкция» – мужество и стойкость бойцов 27-го батальона. Каждый вожатый на своём секторе подпускал танк на расстояние 75–100 м и, выдернув чеку, давал собаке команду «Взять!».
«Очень важно было выбрать правильный момент, чтобы выпустить собаку, – говорит Замулин. – Отклонение от прямой не должно превышать 30 градусов. Если рядом двигались два танка, была вероятность, что собаку заметят и уничтожат».
Их срезали пулемётным огнём, они гибли вместе с вожатыми под артобстрелами. И всё же бойцам Лисицына и Мухина удалось 5 июля «живыми минами» подорвать 12 фашистских танков. Ещё три танка уничтожили огнём ПТР (противотанковых ружей).
![Собака-истребитель. Собака-истребитель.](/media/cache/0d/06/0d06f68cd128e110fff1b28e28cce842.jpg)
Фото предоставил белгородский музей-диорама
Безвозвратные потери
Оставшиеся без четвероногих помощников солдаты продолжали вести бой. Для многих из них он стал последним…
В именном списке безвозвратных потерь 27-го ОБСМиИТ числятся вожатые, геройски погибшие 5 июля у села Черкасское: Пётр Щербаков, Константин Хлебников, Алексей Каменский, Борис Циплев, Лаврентий Смирнов, Иван Михайлов, Павел Смирнов, Иван Григорьев, Макар Дерябин, Николай Дрынов. Михаил Новожилов значится как без вести пропавший, хотя в наградном листе указан как погибший. Путаница в документах военных лет – явление нередкое. Ещё один вожатый, Григорий Лукин, 5 июля был тяжело ранен, однако с войны домой он не вернулся – наверное, погиб или умер по дороге в госпиталь. Всех бойцов посмертно представили командованием к награде – ордену Отечественной войны II степени.
Позже, вероятно уже после войны, останки воинов, первоначально погребённых в Черкасском, перезахоронили в Бутово.
Алексей Лисицын дошёл до Польши и умер от ран в 1944-м. В том же году, тоже в Польше, погиб комбат Николай Шишов. Дмитрий Мухин встретил победу.
Идея правильная
Валерий Замулин поддерживает идею об установке в районе Черкасское – Бутово памятника вожатым и собакам 27-го отдельного батальона.
«Во‑первых, я не встречал ни одного документа, где бы говорилось, что противотанковые собаки использовались на других участках Курской дуги так эффективно, как под Черкасским, – говорит Валерий Николаевич. – Поэтому ставить памятник именно здесь – логично с исторической точки зрения. Во‑вторых, Черкасское – это забытый подвиг гвардейцев генерала Чистякова. Значение того, что они сделали там в первые сутки наступления германской армии на Курск, никто пока по достоинству не оценил».
5 июля 1943-го под Черкасским и в районе Старого Города, где оборонялись войска 7-й гвардейской армии генерала Михаила Шумилова, был практически перечёркнут план «Цитадель». Наши войска настолько мужественно и профессионально действовали в этих районах, что мемориал возводить просто необходимо. Он не только увековечит память и вернёт значение этого места, но и привлечёт туристов, интересующихся историей Курской битвы. Сюда люди поедут.
Сейчас на месте тех боёв – пашни, перелески. Братское захоронение, где лежат воины, погибшие здесь в 1943-м, расположено в селе Бутово. Более 1 000 имён увековечили каменные плиты. Есть здесь имена и десяти вожатых, погибших 5 июля (Борис Циплев записан как Цыплев – прим. ред.). Григорий Лукин и Михаил Новожилов, вероятно, похоронены в других братских могилах.
На окраине Бутово, в урочище Каменный Бугор, память о 800 расстрелянных пленных солдатах и мирных жителях хранит монумент «Скорбящая мать».
На высоком пригорке в Черкасском установлен мемориал в память об односельчанах, павших на фронтах Великой Отечественной.
Может быть, со временем найдётся здесь место для памятника подвигу 12 вожатых и 12 служебных собак?
![Памятник в Черкасском. Памятник в Черкасском.]( /media/news_backbone_media/2018/12/27/pamyatnik-v-cherkassokm-kalieva_1.jpg )
Фото Нелли Калиевой