Не по стопам Шурика
«Нас часто отождествляют с фольклористами, песенниками. Вспоминают студента Шурика из «Кавказской пленницы». А мы людей и не разубеждаем, хотя занимаемся совсем другим, ведь главное – наладить контакт с местными жителями», – говорит Игорь Исаев, кандидат филологических наук, руководитель диалектологической экспедиции и директор Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета.
В Белгородской области он бывал не раз – с экспедициями Института русского языка им. Виноградова РАН.
Несколько дней назад завершился последний визит столичных исследователей. С ними мы провели целый день в селе Роговатом Старооскольского городского округа.
«В Белгородскую область мы начали ездить ещё в начале 2000-х, – рассказывает Игорь Игоревич. – А вообще диалектологические экспедиции сюда приезжают с 1930-х годов. Мы сначала работали в Ивнянском районе, постепенно перемещались к Старооскольскому. И однажды начальник районного управления культуры Иван Иванович Головко сказал: «Вы обязательно должны попасть в Роговатое. Здесь отменная сохранность материальной и песенной культуры, сохранился народный костюм». И, действительно, в Роговатом мы практически нашли клад для учёных, изучающих старинные диалекты и древнерусский язык».
В нынешней экспедиции – 16 студентов специальности «фундаментальная и прикладная лингвистика». Это их летняя полевая практика. Берут в поездки не всех.
«Мы привозим студентов, которые имеют очень высокий уровень подготовки в лингвистической математике и смежных дисциплинах. Они не просто собирают исследовательские материалы, но осваивают программы компьютерного анализа речи», – говорит Исаев.
Так что, в отличие от Шурика, эти ребята тосты не записывают и невест не воруют. Они работают с высокоточной звуко- и видеозаписывающей техникой и современными программами цифровой обработки звука: только так можно уловить тончайшие нюансы устной речи.
Живой древний язык
Знакомимся с ребятами. Три девушки дежурят на кухне – готовят, моют посуду. Каждый день трое – дежурные по кухне, ещё несколько человек обрабатывают собранный накануне материал, остальные, разбившись на группы по два-три человека, обходят дворы, чтобы найти интересных информантов – так называют людей, которых опрашивают и записывают исследователи. В прошлых экспедициях записывали в основном диалектные слова: в Роговатом много жителей – носителей старинных русских диалектов. Но в этот раз всё по‑другому.
Пока студенты, прослушивая записи на ноутбуках и планшетах, обсуждают дифтонги и монотонги (сочетания гласных звуков, которые либо распадаются (дифтонг), либо не распадаются (монофтонг) на два разных элемента), Игорь Исаев рассказывает об особенностях нынешних исследований:
«В этой экспедиции нас интересует не столько лексика, сколько фонетика. Те остатки от древнерусской системы гласных, которые здесь сохранились. В древнерусском языке были две гласные О и две гласные Э, они произносились по‑разному. Например, буква «ять» произносится дифтонгом ИЕ, а буква «е» – ЕЙ. Получается, что в литературном русском языке на две гласные меньше, чем в древнем».
Как раз в Роговатом, замечает Исаев, можно в живом языке увидеть остатки древнерусского.
Фото Владимира Юрченко
«А ещё, – говорит он, – важно исследовать, какие превращения происходят с заимствованными словами, например, с такими как «бинокль», «клеймо», «телефон» и более новыми. Устоявшемуся говору надо с ними что‑то сделать, «впихнуть» в свою систему. И получаются очень интересные вещи».
Информантов записывают только в помещении, потому что на улице всегда много посторонних звуков, которые снижают качество записи. Да и в комнате, чтобы сделать хорошую запись, выключают все часы, холодильники и приборы, которые издают даже самые тихие звуки.
— Какие вопросы вы задаёте бабушкам? (Ну не нравится мне слово «информант», какое‑то оно казённое, неживое. Да и сами исследователи его не часто употребляют, им «бабушки-бабулечки» и «дедушки-дедулечки» больше по душе.)
— Что спрашиваем? Это зависит от цели экспедиции. Если исследуем диалекты – то задаём вопросы по разным темам (жильё, сельское хозяйство, пища и т. д.). А с точки зрения фонетики вообще всё равно, что бабушки рассказывают. Фонетика не требует никакой тематической беседы. Как правило, это разговор о жизни, о детях-внуках и так далее, – отвечает Игорь Исаев. – А вообще такие экспедиции преследуют две задачи: учебную (на основе исследований ребята пишут курсовые и дипломы) и научную (мы пишем статьи и монографии). В этой экспедиции за десять дней получилось опросить человек 20. Больше не успели.
— Вы в Роговатое приезжаете довольно часто, почему? Сравниваете с результатами предыдущих исследований или тут столько всего, что за одну-две экспедиции не запишешь и не изучишь?
— Именно так – тут ещё изучать и изучать. Здесь очень густой говор. И мы из года в год находим новые примеры. Два года работали в Краснолипье, это село в Воронежской области, где говор тот же самый, но менее густой. Густым называют говор с хорошей сохранностью архаичных черт и в фонетическом, и в диалектологическом плане. Ради этого стоит приезжать сюда ещё и ещё!
Мы сидим с Игорем Игоревичем и ребятами на улице, за столиком под навесом. В большом сельском дворе. Здесь студенты обедают и проводят планёрки. Можно полежать с ноутбуком на кровати или в гамаке – и дело делаешь, и отдыхаешь. Красота!
Все 16 студентов разместились в четырёх комнатах одноэтажного домика. Только у Исаева отдельные палаты – ему спальное место выделили в гараже. Удобства на улице – каждый студент, который едет в экспедицию в сельскую местность, знает, с чем ему придется столкнуться. Нытиков просто не берут. К тому же все неудобства с «удобствами» не имеют значения, когда вокруг такая красота, поля, луга, сельская тишина и радушная хозяйка Анна Ивановна.
«Пампушки готовы!» – объявляет она.
Это пока мы с Игорем Исаевым беседовали, Анна Ивановна быстро замесила тесто и нажарила пушистых вкуснейших пампушек на кефире. И всё горевала, что приехали мы слишком рано, не успела дрожжевое тесто поставить: на дрожжах‑то пампушки вкуснее!
Анна Ивановна
С Анной Фоминой учёные из института русского языка дружат уже лет 12. Её мама, Дарья Ильинична Рожкова, была для исследователей самым ценным информантом. В семье Фоминой языковые и другие традиции передавались поколениями. 42 года она проработала в местной библиотеке. А теперь вот руководит в роговатовском ДК фольклорным ансамблем «Былина». И катает катанку – знаменитую роговатовскую лапшу, которую готовят лишь в нескольких сёлах Белгородской и Воронежской областей.
«Былине» уже 30 с небольшим лет, Анна Ивановна поёт в ней больше 20. Ансамбль исполняет только исконно роговатовские песни.
«В песнях сохраняется изначальная фонетика, ведь они пришли к нам из древности почти в неизменённом виде, – добавляет Игорь Исаев. – Мы записали несколько старинных песен в исполнении «Былины», это тоже очень ценный материал для исследований».
— Поём только роговатовские песни, старинные: свадебные, обрядовые, карагодные (хороводные), про жизнь, как раньше жили. Сейчас нас пять человек, все жительницы Роговатого. Чтобы наш язык знали, наши песни знали. Пробовали первый голос подбирать, пришла женщина из другого села – не то, не получается у неё по‑нашему. С этим надо родиться, – приговаривает Анна Ивановна, накладывая в тарелку аппетитные пампушки.
— Вкуснотища‑то какая, Анна Ивановна! Из чего они? – спрашиваем.
Студенты тоже к пампушкам руки протягивают, но Фомина зырк строго на них: это, мол, гостям из Белгорода, а вам я потом напеку!
«Так простой рецепт, от мамы достался: литр кефира, два яйца, соды немножко, сахара по вкусу и муки на глаз, чтобы тесто было среднее, ложкой наливать можно было. Побольше масла постного и на сковородке пожарить, – рассказывает она. – Жалко, вы ненадолго приехали, я бы вам катанку накатала, много это времени занимает. Сейчас катанку мало кто катает, но вот внучка моя, Анечка, умеет, я её научила».
Фото Владимира Юрченко
Роговатовская катанка – блюдо уникальное. Кто его пробовал – говорят, вкусноты удивительной. Но возиться с ним надо несколько часов. Делают катанку из промытого и высушенного пшена, которое катают (потому и катанка) в деревянном корытце в смеси муки, яиц и молока. Катать надо так, чтобы каждое пшённое зёрнышко «обернулось» тестом и выросло в несколько раз (стало размером с горошину!) и не слиплось с другими. Потом катанку обжаривают, сушат и варят в бульоне. Готовое блюдо сдабривают сливочным маслом. Работа требует усидчивости, терпения и недюжинной физической силы. Мастер-классы по катанке Анна Ивановна часто проводит на массовых праздниках и фестивалях.
Пампушки с мёдом идут на ура (студентам, кстати, тоже досталось), а мы уговариваем Анну Ивановну показать, как она участвует в исследовании. Что говорит на записи, как вообще это происходит. Только не в комнате, а на улице, в огороде – для съёмки тут места красивые!
— Так, может, и понёву надеть? – спрашивает она.
— Обязательно! – восклицаем мы одновременно с Игорем Игоревичем.
Минут через 10 наша хозяйка предстаёт перед нами в старинной роговатовской одежде. Задумайтесь только! – понёве (так называли узорную шерстяную юбку, сшитую из нескольких кусков ткани) почти 300 лет, а выглядит она идеально, ткань крепкая, не выцветшая.
«Понёва досталась мне от прапрабабушки, прабабушкина свекровь ткала. И понёва, и рубаха, и подпояска – всё старинное, досталось по наследству. А вот ещё гаманок(сумочка под фартуком – прим. ред.), там держали подсолнухи для женихов, зеркальце, помаду. Косметику, в общем. Без гаманка нельзя. Вот я его прикрыла фартуком, он не виден, а подошёл жених – я ему подсолнухов!» – рассказывает Анна Ивановна с удовольствием.
— И самогонку прятали? – спрашиваем.
— Да самогонки и не пили почти. Про выпивку тогда и разговора не было, если девка выпьет – то вообще позор, и замуж не возьмут.
Вот так, слово за слово, сажаем Анну Ивановну на стул в огороде (а огород у неё красивый, всё ровными рядками – говорит, специально для студентов редиску посадила, укроп, лучок), ставим камеру на штативе, и Игорь Исаев задаёт ей те же вопросы, что обычно при съёмке.
Для него это уже 48-я экспедиция. А вот работа с информантом в огороде, наверное, первая. Но чего для красивой картинки не сделаешь! Заодно узнаём, что в Роговатом плодовые деревья называют не так, как во многих других сёлах. Одна «яблоня» тут звучит привычно. А остальные – грушня, сливня, кряжовник, вышник…
«Вишня – это не по‑нашему», – резюмирует наша хозяйка.
Потом наш фотокорреспондент снимает, как студенты отдыхают после работы, песни на прогалинке с сеном поют. Чтобы сделать хороший кадр, ему и на землю ложиться приходится, и на четвереньки вставать…
«В искусстве все люди больные трошки…» – наблюдая за съёмкой, по‑доброму говорит Анна Ивановна.
Они вернутся!
Когда ребята уезжают, Анна Ивановна очень грустит. А иногда, говорит, даже плачет. Хотя такое большое количество гостей принимать – дело хлопотное. Поменьше бы…
Но тут Игорь Исаев открывает секрет, почему в группе так много людей:
«В институте на время практики на питание одного студента выделяют по 50 рублей в день. Поэтому нам невыгодно мало студентов с собой брать. Хорошо – от 10 человек, а сейчас 16 – вообще богато живём. На 800 рублей в день столько борща наварить можно и других блюд приготовить!»
Ну и, конечно, Анна Ивановна с огорода что‑то подбрасывает: овощи, зелень.
«Раз они у меня живут, я их оберегаю от всего», – серьёзно говорит хозяйка.
Игорь Исаев говорит, что они обязательно ещё не раз приедут на гостеприимную и щедрую Белгородскую землю. Есть тут ещё для учёных белые пятна. А копии всех записей и исследований они отдадут областному управлению культуры. Ведь всё это – культурное наследие нашей земли.