Николай II, последний русский император:
«Я берёг не самодержавную власть, а Россию. Я не убеждён, что перемена формы правления даст спокойствие и счастье народу».
Александр Керенский, председатель Временного правительства:
«Можно ли было избежать победы большевиков в 1917 году? – Можно было. Однако для этого надо было расстрелять одного человека. – Ленина? – Нет, Керенского».
Владимир Ленин, главный организатор Октябрьской революции, создатель Советского государства:
«У нас же один только лозунг, один девиз: всякий, кто трудится, тот имеет право пользоваться благами жизни. Тунеядцы, паразиты, высасывающие кровь из трудящегося народа, должны быть лишены этих благ. И мы провозглашаем: всё – рабочим, всё – трудящимся!»
Антон Деникин, один из лидеров Белого движения, главнокомандующий Вооружёнными силами Юга России:
«Власть падала из слабых рук Временного правительства, во всей стране не оказалось, кроме большевиков, ни одной действенной организации, которая могла бы предъявить свои права на тяжкое наследие во всеоружии реальной силы. Этим фактом в октябре 1917 года был произнесён приговор стране, народу революции».
Лев Троцкий, соратник Ленина, один из организаторов Октябрьской революции:
«Сплошным безумием революция кажется тем, кого она отметает и низвергает».
Лавр Корнилов, генерал, главнокомандующий Русской армией, один из организаторов Белого движения:
«Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что лично мне ничего не надо, кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ путём победы над врагом до Учредительного
собрания».
Роман Гуль, писатель, общественный деятель:
«Может быть, не было ещё исторического явления более парадоксального, чем русская революция. По существу своему крестьянская, а потому национальная, она с самого начала была втиснута Лениным в прокрустово ложе коммунистической и интернациональной. Правда, из этого ложа она быстро выросла».
Уинстон Черчилль, британский политик:
«Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Её корабль пошёл ко дну, когда гавань была в виду. Она уже претерпела бурю, когда всё обрушилось, все жертвы были уже принесены, вся работа завершена. Представление о царском режиме, как об узкосердечном и гнилом, отвечает поверхностным утверждениям наших дней. По тем ударам, которые Российская империя пережила, по катастрофам, которые на неё свалились, – мы можем судить о её силе. На пороге победы она рухнула на землю, заживо пожираемая червями».
Николай Бердяев, философ:
«Народу кажется, что он свободен в революциях, это – страшный самообман. Он – раб тёмных стихий. В революции не бывает и не может быть свободы, революция всегда враждебна духу свободы. Революция случается с человеком, как случаются болезнь, несчастье, стихийное бедствие, пожар или наводнение».
Джон Рид, американский журналист, автор книги «10 дней, которые потрясли мир»:
«В отношениях между слабым правительством и восставшим народом рано или поздно наступает момент, когда каждый шаг власти приводит массы в ярость, а каждый её отказ от действий возбуждает в них презрение».
Иван Бунин, писатель:
«Из нас, как из дерева, – и дубина, и икона, – в зависимости от обстоятельств, от того, кто это дерево обрабатывает: Сергий Радонежский или Емелька Пугачёв».