Кажется, только ленивый сейчас не бёрдвотчит. «ОнОнас» не ленивый.
Птички – новые котики
Если в детстве ты пас гусей у бабушки в деревне и видел кукушку (в часах у той же бабушки) – это, конечно, круто, но не считается. Бёрдвотчинг (BirdWatching – анг.)– наблюдение за птицами в дикой природе удовольствия ради. Да, слово дурацкое, и мы вовсю над ним потешаемся. Над словом, не занятием: прокачать себя в орнитологии, освоить фотографию, заговорить на латыни, помочь учёным – серьёзные бёрдвотчеры и не такое могут (самые активные даже деньги на птичках зарабатывают).
Союз охраны птиц России и титул для них учредил – «Бёрдвотчер года»: им станет герой, который за год найдёт и распознает больше всех видов птиц. Надо только не лениться и заносить данные о встреченных в природе особях в онлайн-дневник наблюдений на ru-birds.ru. А в конце мая бёрдвотчеры участвуют в соловьиных вечерах – народном мониторинге пернатых: записывают где, когда и сколько соловьёв удалось заприметить.
Всё ещё отлыниваете, оправдываясь тем, что живёте далеко от леса? А в центре города в упор не видите никого, кроме голубей? Вы просто не знакомы с орнитологом Александром Вакуленко, одним из составителей Красной книги Белгородской области. Он вдохновляет.
Фото Александра Вакуленко
«Самое простое – поискать птиц недалеко от дома. В городе много стрижей, есть скворцы, сизые голуби, серые вороны, галки, грачи; в парке – воробьи (домовые и полевые), большая синица, московка, пухляк, сойки, сороки, дятлы, дрозды (певчие, чёрные, но чаще всего рябинники); на Везёлке – утки-кряквы, красноголовые нырки…»
Неплохо для начала? Вот именно. И даже если не претендовать на спасение отечественной орнитологии, стоит хоть раз в жизни побёрдвотчить всласть – просто потому, что лето на дворе.
#Яжемать
Мы с Александром Григорьевичем так и сделали – снарядились в Сосновку: здесь, даже не углубляясь в чащу, можно встретить с десяток видов птиц. Снарядились нехитро: бинокль, атлас-определитель птиц России и фотоаппарат.
Замечали развешанные вдоль дорожки к зоопарку скворечники? Они не только для декора – в некоторых реально поселились птицы. Сдаём явку: в жёлтом живёт синица. У них всё просто: не занято – залетай и живи. Эта синица, так уж вышло, залетела дважды и временно находится в режиме «яжемать». Дети получились на зависть: сидят тихо, не высовываются и вообще никак не выдают своего существования. Но заглядывать в домик со своими «а кто это тут у нас?» не стоит: птиц это бесит. Особенно нервные родители могут бросить и дом, и выводок (исключение – кукушки: эти избавятся от детей и без вас).
Фотографировать синицу мешает какой‑то дятел справа.
«Это большой пёстрый дятел, самый распространённый в регионе», – с ходу определяет Вакуленко.
Фото Александра Вакуленко
И если вы давно подозревали, что кругом одни дятлы, теперь этому есть официальное подтверждение:
«В области также встречаются малый пёстрый, средний пёстрый, седоголовый и сирийский дятлы, а в прошлом году я видел желну́ (чёрного дятла – прим. ред.), правда, всего один раз».
Открываю библию всех бёрдвотчеров – атлас-определитель. На нашего дятла похожи как минимум четыре представителя семейства. Большого от сирийского, к примеру, отличают считанные миллиметры: у первого «усы» срослись на затылке, у второго – обошлось. Без бинокля не разобрать.
У Вакуленко их два: тот, что попроще, с восьмикратным увеличением, как раз подойдёт новичкам; что покруче – для профи: с таким искать орнитофауну можно хоть на Венере.
«В лесу достаточно обычного бинокля. Более мощный я использую на открытых пространствах или у водоёмов, если птицы действительно далеко или высоко», – объясняет Александр Григорьевич.
Наш дятел недалеко, скачет вокруг дыры на осине. Начинающим бёрдвотчерам может показаться, что это директор зоопарка забавлялся с дрелью, вешая очередной скворечник, но нет. Дятел – дуплогнёздник, построился сам. Вот у кого железные нервы: он ведь тоже мать, и его дети истошно орут. Несчастный пачками таскает домой жуков и гусениц, будто в кустах есть птичий «Магнит» или «Перекрёсток».
Фото Александра Вакуленко
Он в сотый раз улетает за свежей порцией, а Вакуленко продолжает целиться объективом в дупло: птица шустрая, надо быть наготове. Моя задача – предупреждать, когда объект будет на подлёте. Предупреждаю: возвращается. Ненадолго ныряет в дупло и высовывается с каким‑то сеном в клюве.
«Наводит чистоту, выбрасывает мусор», – объясняет орнитолог.
Большая разница
«Дом, дети, уборка? Не, не слышала», – как бы насмехается над дятлом и синицей неприметная пичуга с соседнего дерева. Она никуда не мечется – просто сидит на ветке и наслаждается жизнью.
«Не шевелись и не вращай глазами, – шепчет Александр Григорьевич и протягивает мне бинокль. – Кажется, это мухоловка».
Снова лезу в книгу: мухоловка – насекомоядная птица с характерной манерой охоты: сидит на присаде, слетает, хватая насекомое (не обязательно муху) в воздухе, и возвращается на место. Как по заказу она проделывает именно этот манёвр. А лучше б спела, потому что авторы уверяют, что голосит она более чем интересно – «ци-три-крути-верти».
«Мухоловка-пеструшка, – уточняет специалист, тоже сверившись с книгой. Это важно, потому что мухоловок, как и дятлов, пруд пруди: есть ещё малая, серая и белошейка. И последняя – практически клон нашей пеструшки».
Фото Александра Вакуленко
Честное слово, мы ничего не делали специально, чтобы найти птиц – буквально на одном месте стояли. Они сами крутились поблизости: кроме названных, к нам подлетали дрозд-рябинник, европейский поползень и пара зябликов. С зябликами вышла заминка: те, которых видели мы, и те, что нарисованы в книге, – два разных зяблика! Договорились грешить на типографию, печатавшую атлас.
Шоу «Голос»
— А вот соловей, – тычет в кусты орнитолог.
– Где?
– Поёт сейчас, вы что, не слышите?
Щебет слышу, но откуда мне знать, что это соловей? Судя по звукам, в кустах засел сводный хор артистов эстрады: попробуй в этой полифонии отличить Стаса Михайлова от Стаса Пьехи! Но Вакуленко это прекрасно удаётся: и зеленушку расслышал, и пеночку-теньковку, и двух дроздов. Сегодня, уверяет он, научиться этому просто как никогда: в Интернете полно записей с птичьими голосами.
«Есть такая штука – диктофон. Можно записать пение птицы и сравнить. Если самостоятельно сличить голос не получается, дайте послушать его учителю биологии или специалисту станции юных натуралистов. А в МГУ им. Ломоносова хранятся записи голосов всех птиц России: специальная программа помогает распознать по голосу не только вид, но даже подвид – на слух сделать это не всегда возможно», – рекомендует Александр Григорьевич.
Не все дома
Нельзя прийти в лес и не залезть на дерево: дотошные бёрдвотчеры изучают не только птичек, но и места их обитания. На дереве, которое выбрала я, как раз пряталось чьё‑то гнездо, и теперь никто не разубедит меня в том, что существует орнитобоженька, который благоволит новичкам.
«Опишите его, Лена!» – кричит с земли Вакуленко, имея в виду гнездо, не боженьку.
Маленькое, круглое, как его описать? Вот вам подсказка: обращайте внимание не только на форму, но и на стройматериал (это было из травы) и внутреннюю отделку. Ну и яйца не прозевайте – по ним тоже можно определить хозяина.
«Дрозд», – предполагает Александр Григорьевич и помогает мне слезть с дерева, но только чтобы залезть самому и проверить гипотезу.
Вы видали, как живут дрозды? Мы видали апартаменты сразу двух: уже собираясь домой, нашли в трёх соснах на парковке ещё одно гнездо, упавшее с ветки. Если первое – травяное, то второе внутри было обмазано глиной. А такими дизайнерскими приёмами славится кто? Правильно, чёрный дрозд.
Вакуленко разрешил мне забрать гнездо на память – птице проще свить новое, чем затащить на ветку старое. Словом, бёрдвотчинг – ещё и повод начать околобиологическую коллекцию. Так что хватайте рюкзак и идите в лес. Главное – не одевайтесь слишком ярко, а то сорока унесёт.