Сам себе механик
«Моё увлечение – именно восстанавливать. Зачем мне это нужно? Чтобы вы, современное поколение, могли посмотреть, попечатать, знали, что это такое было, что была вот такая жизнь у людей и такие устройства, а не просто раз – и компьютер», – объясняет Смирнов.
Мы проходим в гостиную. У стены стоят полки, заставленные печатными машинками. Здесь их десять, ещё одна – в шкафу, одна – в кладовке и три – в гараже.
«Мне ещё с детства нравились патефоны, радиоприёмники, телевизоры старые в деревянном корпусе, – пожимает плечами Андрей. – 18 лет назад совершенно случайно мне достался немецкий телефон фирмы Siemens 1938 года выпуска. И с этого началось увлечение. Спустя восемь лет, ища всякие радиоприёмники, я как‑то увидел машинку. Мне она понравилась, и я её взял себе. Когда разбираешь старую вещь, то видишь, как развивалась наука и техника того временит».
— А как правильно говорить: печатные или пишущие машинки?
— С точки зрения русского языка правильно «пишущая». Да и с точки зрения английского typewriter – «типовой писатель», то есть машинка, которая пишет типичными буквами. Но в русском языке прилипло слово печатная машинка.
— Сколько времени в среднем уходит на реставрацию?
— Если нужно восстановление утраченных деталей, надо разработать их по чертежам, которых нет. Я из Интернета скачиваю фотографии, пропорции беру с размеров существующих у меня деталей. Потом мне токари их изготавливают. Это длительный процесс. А если восстановление работоспособности и перекраска, то за месяц-два можно запросто сделать. Но абсолютно все машинки требуют ежедневного ухода: на них пыль падает, смазка густеет. От того, что машинка стоит, ей только плохо.
— Получается каждый день ухаживать?
— Нет. Я их, допустим, раз в полгода смазываю, и раз в месяц пропылесошу. В прежние времена был специальный работник, который ходил по конторам канцелярским и смазывал детали. Сейчас такого специального механика нет и этим занимаюсь я.
Фото Елизаветы Куравиной
Не сёстры, но близнецы
— Первая машинка – Continental – мне попалась в Санкт-Петербурге. Она была в жутко плохом состоянии. Я её полностью погружал в керосин, чтобы отмыть ржавчину. Увы, её пришлось подкрасить. Мне хотелось бы, чтобы машинка была в первозданном виде, но… Это машинка довоенного 1934 года. Судя по лейблу, она была продана в городе Крефелде и использовалась где‑то в Германии. После войны она стала трофеем Советской армии, и в мастерской по переоборудованию машинок ей поменяли шрифт, чтобы она подошла для советского рынка. А выпускалась она на немецком заводе Wanderer-werke. Они сначала производили велосипеды, потом велосипеды с моторчиками, мотоциклы, а затем уже автомобили и параллельно с ними – пишущие машинки.
— Сейчас этот завод действует?
— Он перестал существовать после войны. Германия по репарации отдала его СССР, и всё абсолютно оборудование до последнего винта было снято с фундамента и поступило к нам. К нам также поступили их чертежи. В частности, в Киеве выпускался мотоцикл К-1Б «Киевлянин» – а это Wanderer-werke. Машинки стали выпускать на подольском механическом заводе. И вот если ты посмотришь на машинку «Москва» 1948 года, они абсолютно одинаковые: литьевые формы, станина, ручки, даже открывается всё одинаково.
Машинки, поставленные рядом, отличаются только названием и степенью потёртости. Но не могут же они быть совершенно идентичны! Андрей раскрывает тонкости:
— Continental старше, но покрашен одним слоем краски и весь проржавел. С «Москвой» же я ничего не делал. Посмотри, до какой степени стёрся пробел – но нету ржавчины! А всё почему? Во‑первых, металл был получше. И, во‑вторых, она в два слоя покрашена. Видишь, ещё как бы жёлтый слой? Это грунтовка. Поэтому я считаю, что с точки зрения исполнения наша машинка гораздо лучше, чем их.
— То есть они схалтурили?
— Может быть, потому что разные времена, да и всё‑таки тогда делали для чего? Чтоб люди поработали, выкинули, купили новую. А наши делали на века. Но жаль, что от этого ушли.
Антиквариат с чердака
«Машинка «Ремингтон» была сделана в 1898 году, и она в рабочем состоянии», – хвастается Андрей и заправляет чернильную ленту в самую старую машинку в своей коллекции.
Изобретатель Шоулз был первым, кто запатентовал пишущие машинки. Это было в середине XIX века. Он же ввёл латинскую раскладку клавиатуры QWERTY, которой мы пользуемся и сейчас. Его машинки назывались invisible – невидимыми, так как при нажатии клавиши не было видно, что напечатано.
Смирнов быстро набирает слова на клавиатуре и поднимает каретку (часть машинки, где расположены все рычаги и приспособления, которыми оперирует машинистка; на вал каретки вставляется бумага – прим. авт.), чтобы взглянуть на то, что получилось: «Печатная машинка Ремингтон».
«Видишь, написано: «Товарищество Ж. Блок»? – продолжает коллекционер. – Это дядя Александра Блока. Он был дилером, заказывал машинки и продавал их на территории Российской империи. Эта машинка изобретена Шоулзом. А производителем была фирма по производству оружия «Ремингтон». Чем интересна ещё эта машинка? Она действительно старая. Она ещё и прикольна тем, что клавиатура сделана из дерева. Вот ты видишь клавишу, которая отсутствует. А почему она отсутствует, знаешь? Потому что её съела мышь!»
От пробела осталась лишь маленькая часть: Андрей показывает чёрную, местами погрызенную деревянную палочку.
«Эту машинку я нашёл на одном чердаке. Уже тогда понял, что придётся много восстанавливать, но не мог не купить. Ведь когда‑то почти такую же я решился везти с Украины, – на серьёзном лице мелькнула хитрая улыбка. – Чуть было не лишился автомобиля. Потому что они посчитали это как национальное достояние страны: ей на тот момент было больше 100 лет, а это уже антиквариат. Я удивлялся: как может машинка, изготовленная в США, проданная в Российскую империю, быть национальным достоянием Украины? Но для того чтобы провезти ту машину, нужно было заключение иинистерства культуры, что её можно вывозить. Но я такое заключение не получил и рискнул её провезти. Меня поймали, это была большая проблема. Мало того, что я мог бы получить реальный срок отсидки, так ещё бы конфисковали автомобиль. Но мне разрешили просто её вернуть назад. Так что сейчас я не рискую возить из‑за границы».
«Смит» как у Чуковского
Андрей выставляет напоказ следующую по древности печатную машинку:
«С «Ремингтоном» эта машинка имеет разницу всего лет пять. «Смит» – 1903 года выпуска. Она тоже невидимого способа печати. Выпускали её американцы, братья Смит, фирма Smith Premier называется. Они себя оставили нам на всю оставшуюся, как говорится, жизнь: создали русскую раскладку. Компьютер современный открой, и ты увидишь фамилию этих братьев – Смит – в русской раскладке».
В доказательство Андрей раскрыл ноутбук: действительно, в нижнем ряду легко заметить фамилию изобретателей. Но не только на русскую раскладку клавиатуры повлиял маркетинг.
— Если машинистки быстро печатали, клавиши залипали. Чтоб этого не происходило, частые пары расставляли по разным местам – и клавиши успевали вернуться, потому что из разных мест идут. Этим искусственно уменьшали скорость печатанья, – объясняет коллекционер. – Есть и хитрости раскладки. Машинка очень дорогим удовольствием была, как мерседес сейчас купить. Естественно, человек, который продавал машинку, должен был её показать в лучшем виде. Поэтому менеджеры должны были уметь быстро печатать. Но не учить же их всех! Поэтому все буквы слова «пишущая машинка» в английской раскладке находятся на верхней строке, чтобы быстро показать, как печатать: t-y-p-e-w-r-i-t-e-r. И покупатель видит, что всё быстро. Покупает, домой приходит – ни фига не получается. Думает, руки кривые, а это чисто маркетинговый ход был.
— А почему на компьютерах осталась такая раскладка?
— На самом деле, лучше бы было A, B, C, D… – по алфавиту. Всё было бы здорово для людей. Но за первыми компьютерами работали машинистки. Когда они сели работать с A-B-C-D, сказали: «Верните нам ту клавиатуру», – они же новую не знали. Так старая раскладка вернулась.
Андрей снимает каретку и открывает нутро «Смита», чтобы показать, как ходили литероносители:
«Машинка прибыла из Санкт-Петербурга. Хранилась в очень интеллигентной семье. У Корнея Ивановича Чуковского была такая же. Увы, не покажу, как она печатает: в ней не хватает очень большого количества запчастей. Это единственная машинка, которая не претерпела никакой восстановительной работы, я только каретку починил. Она пережила блокаду, но досталась мне разукомплектованной. Чем она интересна? Здесь нет верхнего и нижнего регистра. И у неё вставляется сюда такой коловорот, и можно чистить буквы щёточкой.».
Семейство машинок «Ундервуд»
Мы подходим к машинке на деревянной подставке:
— Ундервуд интересен тем, что был изготовлен в самом начале Первой мировой войны. Откуда мы это видим? У него ещё есть чехол, его, видно, изготавливали чуть раньше – там ещё написано «Санкт-Петербург». А в 1914 году, когда началась война, Петербург переименовали в Петроград, чтобы не было немецкого названия. Поэтому здесь уже «Петроград», – коллекционер указывает на надпись на корпусе машинки. – Это американская машина. Была изготовлена под российский шрифт. Здесь ничего не менялось. Она уже visible, то есть видимой печати. Двухкрасочная: если ленту поставить двухкрасочную, можно менять на чёрную и красную. Машинка дошла в шикарнейшем состоянии. Вывезена была из Санкт-Петербурга. Её нашёл мой друг. Он где‑то к кому‑то зашёл, она стояла, он её купил. Мне вообще друзья очень помогают в пополнении коллекции, особенно я благодарен Ольге и Анатолию Кирко из Санкт-Петербурга и Олегу Ефремову за доставку экспонатов из разных районов страны.
— Вообще, дорого сейчас купить печатную машинку?
— Очень дёшево. За 50–100 долларов можно купить любую из этих.
— А почему? Это же вроде как раритет…
— Некоторые вещи можно назвать даже антиквариатом. Тут по сборке очень много работы нужно потратить, она технологически очень затратная. А с точки зрения реализации… кому она нужна, кроме как вот мне? Это ценно только для технаря.
Следующий американский ундервуд большего размера.
«Машина не просто двухкрасочная, а ещё и с замазилкой, забеливателем. Изготовлена была для Советской России, после революции. Видишь, уже введён шрифт современный. Здесь стоит лейбл «Амторга» – это первая советско-американская торговая компания, чтобы продвигать американские товары на советский рынок. Она была создана в 1924 году».
Машинка, а не машина
Андрей вместе с сыном Вадимом поднимает тяжёлую чёрную машинку и переносит на другое место, чтобы было удобно показывать все её достоинства.
«К автомобилю Mercedes она не имеет никакого отношения – только одно название. После Первой мировой войны в Германии был большой кризис. Мерседесу было не за что даже оплатить налоги. А одна фирма, которая выпускала канцтовары, попросила название и купила за сколько‑то тысяч марок право его использовать. Фирма Mercedes, которая выпускает автомобили, заплатила налоги и продолжала существовать. А фирма, которая выпускала канцтовары, начала выпускать машинки Mercedes».
Андрей не перестаёт удивлять и дальше:
«Вот, допустим, я печатаю. Дальше решил, что мне нужно писать латинскими буквами. Что мы делаем? На компьютере нажимаем две клавиши. Здесь же берём другой набор клавиатуры, лёгким движением руки вынимаем вот эти клавиши, дальше откручиваем два болта. Вытаскивается клавиатура, вставляем на место новую, и теперь уже пишем латинскими буквами».
— А как к вам попала такая машинка?
— Мне её женщина продала в Москве: у неё мама была машинистка, и она тоже. Эта машинка называется «Кормилица». Женщина, отдавая мне, сказала: «Вы тоже её берегите».
На столе появляется миниатюрная лёгкая машинка, которая наверняка без труда помещалась в чемодан какого‑нибудь джентльмена.
«Все портативные машинки комплектуются кейсом, он как ноутбук. Вот, в частности, фирмы «Ремингтон» в рабочем состоянии. Её складывают таким образом, что маленькая машинка получается. Чтобы начать печатать, её нужно привести в состояние боевой готовности: поднимается клавиатура, и уже начинаем печатать как на обыкновенной машинке, – Андрей несколькими движениями складывает и раскладывает машинку. – Она изготовлена в США где‑то в районе 1916 года, но была в советское время русифицирована: убраны твёрдые знаки, ять и i».
Фото Елизаветы Куравиной
Наконец, из кладовки появляется самый молодой экспонат – серая машина «Оливетти».
«Электронная машинка изготавливалась году в 1995-м. Печатает она уже современным способом, как принтер. У неё барабан как цветок ромашки, на каждом лепесточке – буковка. И когда ты нажимаешь клавишу, она поворачивает нужную букву и печатает. Правда, абракадабру: у неё что‑то с мозгами, ей задаёшь одно печатать, а она печатает другое, – сокрушается Андрей. – На самом‑то деле этой машинке всего‑то лет‑то ничего, как говорится. А она уже в каком плохом состоянии! А всё из‑за того, что пластмассовая».
Фото Елизаветы Куравиной