О патриотизме
— Андрей Валерьевич, вы уже два года рулите молодёжкой. За это время многое произошло. Есть ли вещи, которыми вы особенно гордитесь?
— Два года назад правительство России утвердило Основы государственной молодёжной политики Российской Федерации на период до 2025 года. Это не просто документ. Это полтора десятка приоритетных направлений, по которым мы выстраиваем нашу деятельность. Среди них – патриотика, добровольчество, поддержка молодых семей и людей, находящихся в трудной жизненной ситуации, развитие молодёжных медиа и многое другое. И наша область занимает довольно достойное положение среди других регионов России по большинству из этих направлений. Скажем, в части патриотического воспитания мы одни из лучших и в Центральном федеральном округе, и по России в целом.
— Иной раз приходится слышать, что само патриотическое воспитание реализуется преимущественно на уровне лозунгов, а на деле молодёжь относится к этому вопросу с прохладцей…
— Я так не думаю. Всё зависит от того, кто и как занимается патриотикой. Если вы будете докучать старшеклассникам или студентам скучными лекциями про родину и долг, то вряд ли преуспеете в этом деле. Поэтому для нас так важно наполнить эти понятия конкретным содержанием. В прошлом году запустили проект для студентов колледжей и техникумов второго года обучения. Вместе с управлением профобразования и региональным отделением ДОСААФ мы предложили ребятам пройти пятидневные военные сборы. Ведь если десятиклассники проходят их в рамках курса ОБЖ, то их сверстники, поступившие в ссузы после девятого класса, такой возможности лишены.
— И как результаты?
— Судите сами. Уже в первый год 2,5 тысячи белгородских юношей прошли сборы на базе шести лагерей в обстановке, близкой к боевым условиям. В этом году количество площадок сократили до трёх, но при этом увеличили их пропускную способность и обеспечили своего рода специализацию. Те, кто попадает в лагерь «Айдар» в Ровеньском районе, изучают специфику пограничной службы. В лагере «Юность» в пригороде Белгорода ведём десантную подготовку: там ребятам и про подвесную систему рассказывают, и парашют укладывать учат. Лагерь «Прометей» в Яковлевском районе курирует региональная общественная организация «Морское собрание», поэтому и название, и направленность у него связаны с морем. Плюс все без исключения проходят строевую, огневую, военно-тактическую подготовку, изучают особенности несения караульной службы.
Почти в каждом лагере в последнюю ночь мы устраивали что‑то вроде «вражеского проникновения» на территорию и объявляли тревогу. Конечно, не обходилось без некоторых огрех, но в целом ребята везде справились достойно. И это не моё личное мнение, а оценка профессиональных военных. Они отмечают, что такие сборы повышают престиж армии, и уже выразили предварительную готовность помочь нам провести в следующем году сборы на базе белгородских воинских частей.
Я хорошо помню, как в 1990-е годы слово «армия» вызывала у значительной части молодых ребят либо пренебрежение, либо страх. Сегодня у них совсем иные ассоциации. В частных беседах они высказывают мысли, что военная служба – это не потерянный год жизни, что человек в военной форме вызывает уважение и гордость за свою страну. А для нас важно сохранить этот вектор, не расплескать это доверие к армии и родной стране.
Фото Сергея Белых
О добровольчестве
— Наш регион в числе лучших не только по патриотическому воспитанию, но и по волонтёрству. Как вы думаете, с чем это связано?
— Я, наверное, скажу достаточно банальную вещь: солидарное общество невозможно без добровольчества. Наши ребята из движения «Волонтёры Победы» помогают ветеранам и благоустраивают воинские мемориалы не в преддверии Дня Победы, а круглый год. И это тоже оценили на федеральном уровне, где наш регион в тройке лучших. Потому что мы не занимаемся кампанейщиной – мы выстраиваем систему поддержки добровольческих инициатив.
К примеру, проект «Милосердие без границ» охватывает более 3 тысяч ребят, которые постоянно (!) занимаются волонтёрством. Это могут быть экологические инициативы по очистке реки в родном посёлке. Это и творческая деятельность, когда волонтёры организуют мероприятия к знаменательным датам. Это и сервисное обслуживание – помощь пожилым людям, к примеру. Это и уход за памятниками культурного наследия. Это и здоровьесбережение, предполагающее помощь в хосписах, поддержка Красного Креста, противодействие ВИЧ.
— Белгородский опыт можно как‑то тиражировать в других регионах?
— Не только в регионах, но и на федеральном уровне. В Белгородской области есть областная концепция развития волонтёрской деятельности. Не так давно Владимир Путин поручил разработать общероссийскую концепцию волонтёрства к марту будущего года. Думаю, наш опыт в этой сфере будет востребован.
— Но в чём состоит фактор успеха этих инициатив в нашем регионе?
— Понимаете, молодёжь не нужно накачивать инициативами. Загляните в любой вуз или техникум, посмотрите любой школьный КВН, пообщайтесь с ребятами, устраивающими поэтические вечера или рок-фестивали – и вы увидите, что молодёжь инициативна сама по себе. Это заложено в её природе. Всё, что требуется от государства в лице органа по делам молодёжи, – поддерживать эти созидательные инициативы. Именно поддерживать: попытки старших товарищей перехватить инициативу, зарегулировать её регламентами и заменить её административным диктатом всегда заканчиваются печально.
— То есть вы прямым текстом говорите: я не главный молодёжный чиновник области, я инфраструктура?
— Так и есть. В идеале задача органа по молодёжной политике – быть своего рода выпадающим меню, которое ориентировано на потребности молодого человека. И это должно быть не красивой метафорой, а стилем работы. Зайдите, например, на наш сайт «Молодчины» – он совсем не похож на официальную страничку органа власти в Интернете. Это тоже своего рода выпадающее меню, заточенное под нужды пользователя.
О самоуправлении
— Как вы оцениваете нынешнее состояние молодёжного самоуправления? Вам не кажется, что оно иной раз носит несколько искусственный характер?
— Любое начинание носит искусственный характер, если его делают для галочки. В вузе, где студсовет формируют по принципу «чтобы был», никакого толку от него не будет. Так же и на предприятии: если там формируют молодёжный профсоюз просто для того, чтобы раз в год он выводил 20 человек на первомайскую демонстрацию, его авторитет будет близок к нулю.
Но у нас в регионе немало по‑настоящему эффективных организаций молодёжного самоуправления. Возьмите тот же Лебединский ГОК, где даже сформировали собственную площадку по продвижению и внедрению инициатив и проектов, интегрировав её с системой наставничества на предприятии. Мне довелось побывать на защите проектов: там идёт живая дискуссия с участием этих ребят, руководителей предприятий и даже муниципальных властей.
— Вы как орган молодёжной политики можете стимулировать развитие таких форматов?
— Стимулировать – можем, проявлять инициативы вместо других – нет. Скажем, в своё время мы решили посмотреть: где вообще тлеют угольки молодёжного самоуправления на предприятиях? Правильно, в старых добрых профкомах! Поэтому мы пригласили профсоюзные комитеты крупнейших предприятий горнодобывающего и аграрного секторов поучаствовать в наших программах, провели для них два форума работающей молодёжи, даём необходимые знания в юридической и организационной сферах.
И здесь я опять же подчеркну, что наша задача – не возглавить эти процессы и не организовать молодёжное самоуправление сверху. Мы всего лишь посредник, то самое выпадающее меню. Наша работа состоит в том, чтобы предоставить молодым лидерам площадку для общения и доступ к экспертам и тренерам с компетенциями, в которых они нуждаются.
— Традиционный вопрос связан с возможностью трудоустройства молодёжи. Как сейчас обстоят с этим дела, особенно в контексте тех экономических проблем, с которыми столкнулась наша страна в последние два-три года?
— Не стану отрицать: возможности органов молодёжной политики в этой сфере довольно ограничены. Мы не можем трудоустроить всех желающих. Но мы можем поработать с той же профориентацией молодёжи. Когда я поступал в вуз на специальность «информационные системы и технологии», то понимал, что за IT-сферой – будущее, но в то же время осознавал, что конкуренция на рынке труда достаточно высока. Поэтому параллельно получил рабочую профессию – я электрик IV разряда.
Мне кажется, что заданный в нашем регионе вектор по повышению престижа рабочих профессий и среднего образования с повсеместным внедрением дуальных форматов обучения как раз и должен решать проблему трудоустройства молодёжи. Решать её нужно не тогда, когда выпускник вуза получает красивый диплом менеджера и обнаруживает, что на службе занятости 200 соискателей с такой же «корочкой» и сомнительными карьерными перспективами. Решать её нужно превентивно, на этапе выбора профессии. И, как мне кажется, осознание этого факта постепенно приходит к старшеклассникам и их родителям. Они научились анализировать рынок труда, они более прагматичны в выборе будущей профессии и позитивно относятся к среднему профобразованию. Наши колледжи уже не называют в народе «чертятниками», наши сельхозтехникумы избавились от пренебрежительных названий «курятников». Так что мы на верном пути.
Фото Юлии Тимофеенко
Об инициативах
— Ещё несколько лет назад в нашем регионе был только один Центр молодёжных инициатив – областной. Теперь такие центры открываются в муниципалитетах – в Строителе, Короче и так далее. Зачем вообще нужны такие площадки?
— Да, таких центров у нас уже 12, и в скором времени откроем 13-й – в Прохоровском районе. Где сегодня собирается молодёжь? Правильно, в торговых центрах, где есть кинотеатры, ледовые катки, разные магазины и фуд-корты. Их задача – удовлетворить гедонистические потребности молодых людей и заработать на этом деньги.
У наших площадок совсем иные задачи. Они не преследуют коммерческие цели. Любой ЦМИ – это коммуникативная площадка, предоставляющая молодёжи услуги по личностному развитию. Это тоже центр досуга, но здесь молодёжь не просто развлекается. Она развлекается с пользой для себя, приобретает дополнительные компетенции, с которыми не пропадёт в жизни. На базах таких центров ребята проводят тренинги, поэтические вечера, небольшие концерты – аналог квартирников из 90-х.
— ЦМИ – это принципиально новый формат?
— Я бы не стал так говорить. Мы просто пытаемся наполнить новым содержанием систему клубов и центров досуга, существующую многие десятилетия. Но только в нескольких регионах страны, среди которых Татарстан, Краснодарский край, Ростовская и Белгородская области, удалось задать и воплотить этот самый формат неформального ресурсного центра для молодёжи. К его работе мы подключаем местные отделы культуры, физкультуры и спорта – всех тех, кто должен помогать молодёжи.
Как работает плохой клуб? Тамошние работники организовывают для молодёжи дискотеку или политинформацию, зазывают людей туда и… проигрывают в конкурентной борьбе бизнесу. Потому что молодёжь предпочитает дискотеке в стиле «привет, 90-е» танцпол в частном ночном клубе, где всё хорошо с маркетингом услуг.
Как работает хороший Центр молодёжных инициатив? Он не диктует программу сверху, а предоставляет молодёжи условия для реализации её инициатив. У тебя есть инициатива? Мы научим, как оформить заявку на получение гранта. Есть желание провести собрание некоммерческой организации по защите прав животных? Без проблем, приходите и проводите бесплатно. Желаешь организовать поэтический вечер? Пожалуйста, наши двери открыты до десяти часов вечера, а к твоим услугам ещё и чай с печеньками. Может, это прозвучит странно, но, хотя площадки ЦМИ и не живут по законам бизнеса, они должны быть конкурентоспособны в сравнении с коммерческими площадками.
— Тот формат, о котором вы говорите, оказывает влияние на работу органов молодёжной политики в целом?
— Конечно. Мы вовсе не агентство праздников и развлечений. Мы инструмент выявления и продвижения талантов и кадров. В любой сфере: госуправления, культуры, педагогики, спорта. А для этого мы должны быть в курсе той повестки дня, по которой живёт молодёжь, и интегрировать их в ту повестку дня, которую сами предлагаем.
О профилактике
— В последнее время всё чаще приходится слушать о проблемах экстремизма в молодёжной среде и прочих деструктивных явлениях. У управления молодёжной политики есть инструменты, позволяющие противостоять подобным вещам?
— Безусловно, есть. Но наш инструментарий отличается от того, которым обладают те же силовые структуры. Очень часто в дурные компании, тоталитарные секты и экстремистские организации попадают хорошие и талантливые ребята. И если в нужный момент рядом с ними не нашлось людей, способных поддержать их инициативу, то это место часто занимают манипуляторы, у которых совсем иные задачи. Сначала они становятся эмоциональным центром, потом вовлекают молодого человека в армию своих сторонников, а уже затем используют их для ретрансляции тех идей, которые продвигают.
Возьмите, к примеру, националиста Максима Марцинкевича (он же Тесак), который стал своего рода эмоциональным центром, притягивающим подростков с разных уголков России. Белгородская область, увы, не стала исключением: последователи радикальных идей нашлись и у нас. Или вспомним движение «Лев против», участники которого вступали в конфликты с теми, кто курит или пьёт пиво на улицах. Большинство этих ребят вовсе не отморозки с улицы. Просто их энергию и инициативу направили не в то русло.
— Да, но как это сделать?
— Когда я ещё работал в Старом Осколе, ко мне пришёл на приём старшеклассник. Сказал, что хочет бороться с просроченной продукцией из магазина, потому что его мама, покупавшая детское питание для младшего братишки, столкнулась с этой самой просрочкой.
Мы помогли этому парню запустить проект по мониторингу просрочки в магазинах. Потом подтянулись единомышленники, проект перерос границы муниципалитета и стал тиражироваться в других городах и посёлках области. Но ведь если бы мы ему не помогли или формально отнеслись к идее, то вполне могли бы получить на выходе потребительский терроризм вместо потребительского активизма.
О кадрах
— Можно ли вообще избавиться от формализма в работе чиновника? Разве соблюдение формальностей не заложено в природу этой профессии?
— Формализм и соблюдение формальностей – явления не одного порядка. Я всегда говорю нашим сотрудникам: высокомерие и формализм нужно искоренять на корню. В иных местах эта беда ещё встречается. И если где‑то отдел молодёжной политики воспринимают как надзорный орган, это неправильно, потому что такая парадигма дискредитирует саму идею работы с молодёжью.
— Люди, которые работают в молодёжной политике, обычно долго здесь не задерживаются. Как у вас с пресловутой текучкой кадров?
— Текучка у нас постоянная. Но в нашем случае это неплохо. Ядро наших сотрудников составляют люди в возрасте 30–40 лет. И чем старше человек, тем больше шансов, что он сменит работу, уйдёт в другое ведомство. Ему самому станет некомфортно, ведь ответ на хрестоматийный вопрос «Легко ли быть молодым?» знают только те, кто близок к этому возрасту.
Я не препятствую людям, которые в какой‑то момент приходят и говорят, что хотят сменить сферу деятельности. Наоборот, если кто‑то задержался у нас надолго, в этом есть доля моей вины: значит, не дал человеку раскрыть свой потенциал, не предоставил ему достаточно возможностей для развития.
В идеале молодёжная политика должна быть и кузницей кадров, и стартом дальнейшей успешной карьеры. Посмотрите: два предыдущих руководителя молодёжной политикой в администрации Белгорода сейчас успешно работают на других должностях (один возглавляет Комитет по управлению Западным округом, другой – управление потребительского рынка). В родном для меня Старом Осколе оба моих предшественника тоже вполне успешны: один отвечает за развитие физкультуры и спорта, другой возглавляет дворец спорта.
— А исключения из этого правила есть?
— Конечно. Даже в сфере управления молодёжной политикой есть немало должностей, где возраст не играет роли или даже работает в плюс. Те же руководители военно-патриотических клубов – это обычно офицеры запаса, у которых есть знания, опыт и авторитет для воспитания молодёжи.
Фото из http://vk.com/dalskvn
О весёлых и находчивых
— Появление белгородской команды «Детективное агентство «Лунный свет» в Высшей лиге всколыхнуло интерес к КВН. Нужно ли развивать это направление?
— Те, кто думает, что КВН – это просто набор шуток и гэгов, слишком поверхностно смотрят на вещи. Я сам вышел из этой среды и могу с уверенностью утверждать: КВН – это школа, которая дала мне ценные компетенции. Мы развиваем лиги самого разного уровня – школьные, студенческие, городские. Мало того, с переездом Слобожанской лиги КВН из Харькова в Белгород у нас сформировался своего рода центрально-чернозёмный кластер из трёх лиг: нашей «Слобожанки», Юго-Западной из Курска и «Старта» из Воронежа.
— КВН меняется с годами?
— Да. Причём меняется и стиль команд, и сам зритель. Ещё лет семь назад в тёплых отапливаемых зрительных залах можно было встретить ребят в шапках и куртках, а порой и с пронесёнными тайком полторашками пива. Сейчас белгородский зритель значительно вырос. Он стал доброжелательнее, культурнее, терпимее к командам-соперникам.
— В своё время «Утомлённые солнцем» прославили родной Сочи, «ДАЛС» – Белгород. А в наших муниципалитетах осознают, что КВН является, помимо всего прочего, дополнительным фактором самопрезентации и чуть ли не брендирования территории на областном уровне?
— Думаю, осознают. Вот в Ракитянском районе руководитель молодёжки обратился к руководству муниципалитета чуть ли не за неделю до игры. И вокруг него завертелась «движуха», подключились разные отделы районной администрации, взявшие шефство над школьными командами. В итоге из этих команд получилась отличная сборная.
О личном
— Где вас можно увидеть «без галстука»?
— В первую очередь – на моём любимом КВН. Правда, на финальную игру я галстук надену – не как чиновник, а ввиду торжественности момента. Ещё я стараюсь почаще ходить на выставки. Особенно люблю фотовыставки, поскольку в школьные годы увлекался фотографией.
— Вы являетесь активным пользователем социальных сетей?
— Человек, который занимается молодёжной политикой, не может игнорировать этот инструмент. Поэтому я открыт в социальных сетях, охотно добавляю в друзья практически всех, кто попросится, лично отвечаю на сообщения с просьбой о поддержке той или иной инициативы. Я ведь тоже часть выпадающего меню.
Правда, в силу публичности своей работы я не могу рассматривать свои аккаунты как личное пространство и не публикую в соцсетях личные вещи, как это делают многие мои сверстники. Разве что в «Инстаграме» изредка позволяю себе делиться личными наблюдениями.
— Вы любите читать?
— Очень. Но время на это обычно удаётся выделить только во время отпуска. В последнее время интересуюсь периодам падения монархии в нашей стране. С интересом прочитал «Историю Российского государства» Бориса Акунина – правда, во многих вещах с автором не согласен.
Ещё очень люблю поэзию. Наверное, я несколько иначе посмотрел на неё с тех пор, как побывал в составе оргкомитета фестиваля «Оскольская лира» и познакомился с людьми, которые пишут стихи. Люблю советских поэтов Рождественского, Асадова, Евтушенко, Ахмадулину. Нравятся и их предшественники – в первую очередь Мандельштам и Цветаева.
— А спорт любите?
— Особенно футбол. Сам заядлый болельщик и стараюсь раз в неделю найти пару часов, чтобы погонять мяч с друзьями. Ещё работаю над тем, чтобы выполнить публично данное обещание – сдать нормативы ГТО.
— Как вы проводите новогодние праздники?
— Обычно стараюсь уехать к маме в Старый Оскол. У моего дедушки было четверо детей, один из которых – моя мама. И вот обычно на Рождество все дети и внуки собираются у него дома, накрывают стол, поют застольные песни. Получается немного ностальгическая атмосфера и ощущение возвращения в детство.
— А вам нравится туда возвращаться?
— У меня в памяти сохранилась картинка из детства: засыпанный снегом предновогодний Старый Оскол, по улице идёт Дед Мороз, останавливается напротив совершенно незнакомых детишек и дарит каждому мандарин за рассказанный стишок или спетую песенку. Кажется, я до сих пор помню вкус этих мандаринов, до сих пор чувствую детскую радость от подаренной соседом ириски. Поэтому в предновогодние дни хочется оказаться в роли того самого Деда Мороза из старооскольского детства и дарить вот это ощущение праздника детям – особенно тем, кого некому одарить.
Мы в управлении участвуем в новогодней акции «Тёплым словом – добрым делом», покупаем подарки ребятам из детских домов и малоимущих семей. Согласитесь, праздник должен быть у каждого. А возможность примерить на себя роль Деда Мороза и побыть добрым волшебником есть у каждого из нас.
Справка. Андрей Чесноков родился в 1985 году в Старом Осколе. Окончил Старооскольский технологический институт (филиал) Московского государственного института стали и сплавов. Работал заместителем начальника управления по делам молодёжи администрации Старооскольского городского округа, затем начальником управления. С ноября 2014 года возглавил областное управление молодёжной политики.