Долгое подземное путешествие
Итак, вода с остатками еды и моющего вещества воронкой ушла из кухонной раковины и стала стоком. Чтобы снова стать водой, ей предстоит долгое путешествие по разветвлённой коллекторской сети и серьёзные испытания в чистилище.
Сначала она стекает в общедомовую канализацию, смешиваясь со стоками из всех квартир дома. Эти шумные и грязные ручьи со всех домов микрорайона сливаются в реку и поступают в местные канализационные насосные станции. Их в городе 66. Потом – на главную канализационную станцию.
Оттуда по широким трубам мощный поток шурует на общегородскую очистную станцию канализации (ОСК). Она расположена на юго-восточной окраине города – на Рабочей улице. Есть канализационные станции, которые имеют прямое сообщение с очистными: стоки с них сразу приходят в приёмную камеру на Рабочей.
ОСК работает с 1976 года. Большие трубы приёмной камеры способны прогонять до 200 тыс. м³ стоков в сутки. Этот объём меняется в зависимости от времени суток и сезона. С осени до весны горожане льют около 110–120 тыс. м³ в сутки, летом – до 100 тыс. Сейчас город (включая не только жителей, но и все предприятия) загружает очистную станцию примерно на 115 тыс. м³ в сутки. Чтобы грязная, вонючая жижа снова стала чистой водой, нужно 15 часов и усилия 90 человек – именно столько сотрудников работает на очистных.
Золотой запас исчерпан
Из приёмной камеры стоки по каналам поступают в здание решёток. В нос бьёт характерный запашок, а внутри шумно работают три механизма (за их дверями из нержавейки скрываются решётки, потому здание так и называется). На этом же этапе в воду добавляют препарат, который убивает яйца гельминтов.
— Собственно, это то самое место, где, как говорят, находят золотые украшения?
— Это раньше, когда работники поднимали всё это граблями, бывало находили кольца и цепочки, но было такое всего пару раз, – улыбаясь говорит технолог очистной станции канализации Татьяна Овчарова. – Сейчас уже такого нет, ведь всё идёт в автоматическом режиме, да и отверстия в решётках очень маленькие.
Проходя через 5–6-миллиметровые дырочки решёток, стоки расстаются с крупным мусором: тряпками, пластиком и прочим. Это первый этап очистки. Во время нашей экскурсии на решётках можно было рассмотреть много кукурузных зёрен. Они и другой мусор по ленте попадут в контейнер, а вода потечёт в песколовку на вторую стадию очистки.
Полный отстой
Песколовка – длинный канал, по которому грязная вода идёт с такой скоростью, чтобы успевал осесть песок и другие твёрдые мелкие частицы. Раньше это был один из самых вонючих этапов очистки, а сейчас каналы накрыли поликарбонатом – и запах практически не чувствуется. Осевший песок потом выгрузят на песковую площадку (вырытый в земле колтован), а вода попадёт в первичные отстойники – круглые бассейны диаметром 30 и 40 м и глубиной 4 м.
В работе три отстойника, ещё четыре не заняты и ждут реконструкции. Все рабочие отстойники под колпаком: их накрыли листами нержавейки, чтобы удерживать запахи.
«Здесь стоки очищаются от взвешенных веществ и плавающих примесей, – продолжает технолог. – Проще говоря, на этом этапе из стоков оседают раздробленные мелкие частицы минерального и органического происхождения. По кругу отстойника медленно движется железная ферма. Она приводит в движение скребки, которые собирают осадок на дне отстойников к его центру. Потом осадок откачивается насосами в резервуар-смеситель для дальнейшего обезвоживания, а стоки поступают на биологическую очистку».
Это следующий круг чистилища, точнее, прямоугольник.
Живая «еда»
Длинные бетонные резервуары называются аэротенками. Они собраны в пять секций, в которых правит активный ил – бактерии и микроорганизмы, поглощающие всё, что находится в мутных водах Белгорода. Такой же процесс биологической очистки происходит и в природных водоёмах, но там он идёт с естественной неспешностью. Чтобы ускорить дело, на очистных в воду подают большое количество кислорода.
Внушительных размеров насосы воздуходувной станции с шумом качают воздух по аэрационным трубам. Всего насосов восемь, но постоянно в работе четыре – остальные в резерве. От их работы даже пол в помещении станции вибрирует. Если они остановятся, бактерии сразу погибнут и мёртвый ил осядет на дно.
Постоянный поток воздуха из труб на дне аэротенков превращает мутно-коричневую воду в живую субстанцию. Движимая пузырьками воздуха, она бурлит уже без какого бы то ни было запаха. Очумевшие от такого счастья бактерии и микроорганизмы с невероятной скоростью поглощают растворённые в воде остатки грязи, моющих средств, масел и прочей химии и так же быстро размножаются.
«Время нахождения воды в аэротенках зависит от количества поступающих стоков, – поясняет Татьяна Овчарова. – Ночью люди спят – стоков меньше, днём, когда работают предприятия, количество стоков возрастает».
После аэротенков стоки выходят на финишную прямую: во вторичных отстойниках из практически чистой воды нужно отделить активный ил. Процесс в точности повторяет первичные отстойники: те же круглые бассейны и вращающиеся фермы. Только в каналы стекает прозрачная вода. За время пути ил мог подрасти, поэтому излишки убирают в смеситель в утилизацию, а часть возвращают илососами обратно в аэротенки. Часа через два вода во вторичных отстойниках уже совсем чистая: ни мути, ни запаха, ни микроорганизмов. Воду обеззараживают хлором и сливают в речку Разумную.
Все ароматы Белгорода в одном флаконе
А что же грязь? Всё, что отделилось в первичных отстойниках, собирают в большой резервуар-смеситель. Туда же отправляются излишки активного ила из вторичных отстойников. Несчастные бактерии, конечно, не в состоянии поглотить такое количество грязи. Резервуар-смеситель такой же круглый, как первичный отстойник, и похож на вулкан из‑за высоких бортиков. Посередине медленно вращается ферма, которая перемешивает густую серую жижу. Прямо чрево апокалипсиса, вобравшее в себя всю грязь Белгорода и окрестностей, правда, наполненное не до краёв. Для борьбы с запахом в резервуар-смеситель тоже добавляют биологический препарат.
До недавнего времени эту оставшуюся грязь сливали на карты, где она высыхала на солнце, – и на этом процесс очистки стоков заканчивался. Продолжение он получил в 2014 году, когда запустили цех механического обезвоживания, где влажный осадок превращают в кек. На вид он как влажный грунт, по консистенции – нечто похожее на пластилин.
«Насосом осадок качается на фильтр-прессы, здесь он смешивается с флокулянтом – порошком, который, как крахмал, отталкивает влагу и высушивает грязь, – поясняет технолог. – В баке это всё смешивается и сушится в фильтр-прессах. Там двигаются ленты, проходя по которым осадок, на 97 % состоящий из жидкости, отжимается. На выходе получается кек с влажностью 80 %. Его засыпают в кузов грузовика и вывозят на площадку компостирования.
После высыхания кек собирают, и на его место привозят новые партии. В сутки получается примерно 60 м³ кека.
«Пока существующие технологии позволяют переработать осадок сточных вод до кека, но в перспективе мы рассматриваем варианты его дальнейшей переработки и использования, например, в качестве удобрения. Пробную партию кека, обработанного специальным биопрепаратом, мы отправили на исследования», – рассказал «БелПрессе» генеральный директор Белводоканала Сергей Тараканов.
Он добавил, что очистную станцию канализации будут реконструировать: на проект, требующий около 2,7 млрд рублей, уже есть положительное заключение, хотя конкретных сроков воплощения пока не называют.
На ОСК хотят не просто модернизировать оборудование: в первую очередь нужно убрать неприятный запах, прикрыв объекты специальными конструкциями с угольными фильтрами, и исключить негативное влияние на природу.
В проекте указаны капитальный ремонт приёмной камеры, здания решёток, песколовок, сборного лотка и первичных отстойников, а также обновление аэротенков и насосно-воздуходувной станции. А к тому, что уже есть, водоканал собирается добавить технологию глубокой доочистки и обеззараживания стоков ультрафиолетом.