Но для начала проверим ваши знания:
О своей работе рассказывает специалист отделения взрывотехнических и кинологических работ поисково-спасательной службы Белгородской области Юрий Иванов:
«Учился я своей работе в армии. Определили меня там в сапёрный взвод. Месяц у нас были курсы, после чего меня отправили на Северный Кавказ. Служил я в Ачхой-Мартановском районе. И провёл там 11 месяцев. На моём счету 26 минно-взрывных устройств. А когда вернулся домой, брат Андрей позвал в МЧС, где он на тот момент уже работал взрывотехником. Так я и попал в отделение взрывотехнических и кинологических работ.
В нашей работе очень важны ласка и нежность. Ласково и нежно двумя ручками поднимаем боеприпасы. Передаём. Укладываем в машину на песочек. И увозим. А ещё важны физическая сила и крепкие нервы. Всё время в напряжении. Но при этом основное, что должно быть у любого сапёра, – это чувство опасности. Никогда нельзя ослаблять внимание.
У нас тяжёлая работа, конечно. Обнаруживаем часто тяжёлые калибры. Есть снаряды и бомбы по 45 кг и больше. Пашешь, пашешь… Из всего арсенала у нас лопаты – основной инструмент. И щупы. А ещё нужны в работе кошка, металлоискатели, лом, носилки, пила «Дружба», кувалда, топор. На уазике ещё была и электролебёдка. Очень помогала: нашли бомбу 70 кг – из ямы уже не поднимешь на руках. На лебёдке вытаскивали.
Наше подразделение за 15 лет выявило и обезвредило около 35 тыс. взрывоопасных предметов. Из них более 500 авиабомб, десятки тонн взрывчатки. И много ещё осталось: тут же три года бои шли, кто только ни бегал: немцы, венгры, итальянцы. А сплошного разминирования не было, чтобы в ноль. Подсчитано, что только на Курской дуге было использовано не менее 600 тыс. взрывных единиц. Большую часть, конечно, убрали. Но две-три тысячи боеприпасов в год мы стабильно находим. И ещё минимум на 20 лет хватит.
Иногда от боеприпасов найденных страшно становится. В Сосновке старая дорога шла, и на ней в шахматном порядке стояли 9 немецких противотанковых мин на полном боевом взводе. Как они не взорвались – не понимаю до сих пор. Такая мина от 100 кг срабатывает. Объёмный человек мог стать, и взорвалось бы. Мы эти мины кошками снимали. Сбоку подкопали, а там снизу противосъёмные устройства.
Больше всего запоминается обыденное. Когда экстремальное – плохо понимаешь. На Северном Кавказе у меня на глазах товарищ мой подорвался на мине. Слава Богу, жив остался. Но тот момент как во сне был: вот он шагает, вот наступает на бутылку… И я даже бутылку эту увидел, но крикнуть не успел. А ещё крупные выезды запоминаются. Как, например, несколько лет назад на центральный рынок вместе с песком привезли огромную немецкую бомбу РД-70.
Сколько людям писали и говорили о том, что, если нашёл – не трогай ни в коем случае! Не касайся даже! Вызови нас и не подходи! Нет, всё равно лезут. А боеприпасы долгое время в земле пролежали, и любое прикосновение к ним может стать роковым. Есть «сохраны» такие, как в Разумном мы недавно нашли: там боеприпасы будто только с завода. А есть, конечно, в отвратительном состоянии. И опасностей с ними много. Взять, к примеру, химический процесс: из взрывчатки выделяются активные вещества. Смотришь – налёт жёлтенький. А если попытаться стереть – от малейшего трения может взорваться. И граждан, которые то распилить, то поковырять пытаются старые боеприпасы, каждый год хватает. Два три раза в год стабильно взрываются. А потом мы про них в сводках читаем».
Записал Алексей Стопичев