— Игорь Евгеньевич, в литературе и кино эксперт, как правило, сухой, равнодушный, ничему не удивляющийся человек. Эксперты такие и в жизни?
— Нет, конечно. Каждое преступление оставляет свой след, а некоторые и зарубку на сердце. Помню дело в Ровеньках. Бабушку и внука убили. Раскрыли это преступление в течение суток. А убил 18-летний парень. Сам ребёнок ещё. И это была двойная боль. Такое эксперты проносят через всю жизнь. Работал человек строителем, к примеру. Идёт по городу: здесь дом построил, там гараж, тут плитку положил… Воспоминания светлые. А мы идём по городу и автоматически отмечаем: здесь убили, там изнасиловали, тут ограбили, в этом доме кража была…
— В последнее время в вашем подразделении появилось много новинок.
— Да, сейчас у нас такое оборудование и такие возможности, о которых ещё 20 лет назад мы и мечтать не могли. Но я не люблю рассказывать про новинки. И сейчас объясню почему. Как‑то по телевизору шёл фильм «Профессия – следователь», и там эксперт бодро отрапортовал: следов никаких не найдено, преступник за собой всё вытер полотенцем! А через короткий промежуток времени у нас в городе происходит убийство, и убийца тоже вытер все следы полотенцем. Его, слава Богу, всё равно нашли и вину доказали, но работу он нам усложнил сильно.
— У нас часто принято всё сравнивать с Западом. Вот сейчас наш уровень сильно отличается?
— Если и отличается, то не в худшую сторону. Взять дактилоскопию. Мы одними из первых в стране стали разрабатывать систему учёта. Дорого это стоило – как 75 «жигулей». А после своего последнего визита в Германию могу ответственно заявить, что у нас теперь не хуже, а даже лучше. И скорость обработки, и количество данных. А начиналось с того, что первый компьютер вывозили из Америки с разрешения правительства США. Он у нас, кстати, сейчас в музее. А есть ещё биологическая лаборатория, фоноскопическая, автотехническая экспертиза. Кстати, биологию мы ещё с 1986 года начали развивать.
— Игорь Евгеньевич, что главное в работе эксперта?
— Вместе со следователем всё зафиксировать, не пропустить ни одной улики. На последнем убийстве в Шебекино искали следы преступника и дактилоплёнкой всю комнату обклеивали. В итоге нашли следы, которые потом помогли изобличить убийцу. Работа эксперта очень кропотливая, не терпящая суеты. В 1980-е был у нас случай. В Шебекинском районе сбили насмерть человека на дороге. Машина скрылась. Мы разбили всю дорогу по участкам и стали тщательно искать следы. Нашли жёлтую краску. А тогда жёлтыми только «Волги» были. Но мы не успокоились и стали искать дальше. И нашли ещё кусочек жёлтой краски, но вместе с чёрной. Сразу стало понятно, что это шашечки такси. Оперативник поехал в таксопарк, и мы нашли машину и водителя, совершившего ДТП.
— Какие преступления труднее всего раскрыть?
— Как ни странно, бытовые. Был у нас случай. Муж вернулся в обед с работы, убил жену и пасынка и ушёл опять на работу. А его следы везде: он живёт там. Трудно было доказать. Мы тогда 12 часов осматривали место происшествия. Но в итоге нашли неопровержимые улики его вины.
— Не вспомните какой‑нибудь курьёзный случай?
— Таких много. В Яковлевском районе убили бабушку. Приехала группа. Мы осмотрели место происшествия и нашли след обуви. Раздали этот след всем участковым и оперативникам. И тут вдруг местный житель, ранее судимый, говорит: я мог убить, пьяный был, ничего не помню! Готов написать явку с повинной. Но след не его. И участковый работает дальше. В итоге нашёл, чей это след, и пришёл к этому гражданину домой. А у того замачивается одежда в тазике – вся в крови. Так и получилось найти настоящего убийцу. Вообще это очень важно, и это, наверное, одна из главных составляющих нашей профессии: установить объективные обстоятельства и помочь следствию найти преступника. Потому что улики зачастую красноречивее слов.