Укрощение строптивой
Но в начале была свёкла. И свёклу сеял фермер. В частности, фермер Сергей Мазнев. Сладким корнеплодом он занимается уже 12 лет и выращивает всё по науке. Семена, каждое из которых современные производители помещают в защитно-питательную оболочку (а-ля драже M&M’s), высаживаются в апреле; сентябрь-октябрь – время собирать урожай.
Сахарная свёкла любит, чтобы за ней ухаживали – она капризная барышня. Приходится вкладываться в красоту форм и здоровье (подкармливать селитрой), отбивать от хулиганов-сорняков (обрабатывать гербицидами) и баловать прочими фенечками (микродобавками, смягчающими воздействие внешних факторов, – например, таких как перепады температур).
Когда дама пребывает в самом соку, фермер-ухажёр знакомит её со своим иностранным другом – немецким комбайном. Это дорогой друг – стоит десятки миллионов рублей. Зато услужливый: за сутки выкапывает около 40 га, при этом полностью заменяя ручной труд – срезает ботву, делает дополнительную очистку, выгружает. Далее за работу берётся французский коллега Мазнева – манёвренный трактор, который за раз зачерпывает тонну свёклы и передаёт её в распростёртые объятья отечественного кузова. Такая вот интернациональная кооперация выходит. Ну что, красивая, поехали кататься!
Грузовики развозят урожай по свекловичным тусовкам – сахарным заводам. На одну из них – в Красную Яругу – попадаем и мы.
Страсти по диффузии
Вновь прибывшая свёкла первым делом заезжает на площадку осмотра. Если визуально контролёру не к чему придраться, то на определение загрязнённости и сахаристости отправляется каждая десятая машина (при условии, что все десять – из одного хозяйства). Много земли, ботвы и другого сора? Добро пожаловать на внеочередную пробу!
Пробоотборник (это агрегат, а не человек) медленно запускает в кузов металлические щупальца и забирает из середины 4–5 кг плодов. Лаборанты убирают зелень, гниль, грязь, взвешивают это добро и фиксируют его процент. Затем пробу измельчают в стружку, из стружки получают немного сока, сок в лайт-режиме проходит через то, что мы позже увидим в цеху, и на дисплее появляется главный показатель свёклы – та самая дигестия. Проще говоря, уровень содержания сахара. Так, дигестия 19 % (выше бывает редко) означает, что с центнера свёклы завод может получить до 19 кг готового продукта.
После проверки так называемые БУМы (буртоукладочные машины) высыпают корнеплоды в кучи, или – на языке специалистов – в кагаты (правильно сложенные кучи определённой формы). Кагат дожидается своей очереди и аккуратно опрокидывается в специальную яму, со дна которой свёклу утягивает гидротранспортёр – в долгожданный душ.
Мытая, очищенная от камешков, травинок и земляных комьев, она движется в бункер, где молниеносно режется на тонкие продолговатые кусочки. На вкус сахарная свёкла ни приятная, ни отвратная – никакая. Недаром это чисто сырьевая культура. Но если всё-таки пожевать, можно ощутить сладость выделяемого из пресной субстанции сока. На следующем этапе стружка измельчается ещё сильнее – становится похожей на древесные опилки – и устремляется в диффузионный аппарат.
«Это сердце завода, – абсолютно без пафоса отмечает главный технолог Галина Жукова. – Если оно остановится, станет вся работа».
Навстречу свеклоопилкам направляется поток воды. Их роман длится 90 минут, страсти подогреваются до 74 градусов, и в результате рождается сок. Рождается чёрным (последствия порочного процесса окисления, так-то). Дальнейшие операции нацелены на осветление сахаросодержащей жидкости. Остатки, которые уже не сладки, то бишь жом, перерабатываются в сушильных барабанах и спрессовываются в гранулы – они пойдут на корм для животноводства.
Комок на трясок
Станция дефекосатурации – это то место, где чёрное постепенно становится белым. Здесь в диффузионный сок добавляют известковое молоко. Специалисты по датчикам и мониторам отслеживают щёлочность, температурный режим, давление и иные параметры. Таинство химических реакций происходит в больших закрытых ёмкостях, зато итоги выставлены в заводской лаборатории. По цвету сока в различных колбах прослеживаются стадии его перехода с тёмной стороны на светлую.
«Попробуйте коричневый сахар, – искушает директор завода Игорь Стрекалов. – Он содержит, грубо говоря, полтаблицы Менделеева, но есть можно – довольно интересный фруктовый вкус. Тем не менее это для нас – промежуточный продукт, который подлежит дополнительной очистке. Полуфабрикат. Такой, кстати, иногда продают в магазинах под видом обогащённого, завышая цену в два-три раза».
Вкусив щепотку полуфабриката, возвращаемся на путь отфильтрованного сока – тот уже варится в продуктовом цеху. Через иллюминатор вакуум-аппарата наблюдаем, как жижа густеет и превращается в сироп. Мало-помалу образуются кристаллики, которые мы привыкли видеть в сахарнице. Три-четыре часа – и привет, сладенький! Почти готово.
Полученный продукт прогоняют в центрифугах, промывают и высушивают. Сахар попадает на трясок (трясущееся железное сито), где избавляется от слипшихся в комки кристаллов, проходит напоследок через магниты (вдруг какой кусочек металла проник?) и юркает в упаковочный бункер. Мешки наполняются круглосуточно, за 24 часа Краснояружский завод обрабатывает 3 тыс. тонн свёклы (и это, на секундочку, самый маломощный из шести сахзаводов Белгородской области). Короче, сладкая жизнь.
