Кто продаёт и покупает товары в подземных переходах Белгорода

«Родина»

Подземный переход у остановки «Родина» начали строить в 1999 году.

«Здесь стояли кафешки со столиками внутри, продавали пирожки, кофе, пили пиво», – вспоминает уборщица.

Спустя 20 лет открытых модулей стало намного меньше, чем магазинчиков с вещами, продуктами и косметикой. У ступеней, по разные стороны перехода, стоят две точки с нижним бельём. Одну из них купили в марте этого года.

«Добрый день! Что вас интересует?» – брюнетка Карина приветливо обращается к пенсионерке.

Продавщица на глаз определяет размер покупательницы и помогает с выбором.

«Спрашиваю после каких‑то определённых жестов. Если подойти сразу, покупатель уйдёт», – делится подходом Карина, когда пенсионерка уходит с покупкой.

Второй модуль с одеждой она недавно закрыла: не окупался.

«У меня в среднем вещи рублей по 600 были. В торговом центре качество такое же, но одежда дороже. Люди едут туда, потому что там красиво. А нижнее бельё – всегда востребованный товар у девушек», – считает она.

Фото: Павел Колядин

Несколько лет назад Карина торговала нижним бельём в подземке у «Стадиона». Купила эту точку у подруги, с которой когда‑то познакомилась в переходе.

«Я по образованию парикмахер. Когда училась, у меня была пересадка на «Стадионе». Каждый день спускалась в переход, потом зашла что‑то купить и познакомилась с девушкой, которая тогда на белье стояла. Когда она уволилась, я позже на том месте открыла свою точку. По найму зарплата маленькая, а начальству не люблю подчиняться».

Качественный товар девушка продавала по средней цене или не наценивала, поэтому за два года смогла закрыть конкурентку, которая проработала 17 лет. В день максимально могла наторговать 19 тысяч. Через полтора года Карина закрыла бизнес – говорит, по глупости.

«Рассталась с парнем и впала в депрессию, – улыбается девушка. – Нашла другого, а он говорит: «Иди работай!» Почти три месяца я была продавцом нижнего белья на центральном рынке».

Там она наторговывала в несколько раз больше, чем другие продавцы, но обещанной начальством премии не получила.

«Тогда хозяйка разрешила мне наценивать. Один раз я много продала и наценила 800 рублей. Ей показалось, что это много, и я уволилась».

Фото: zen.yandex.ru
Место работы – перрон, или Как я торговала на вокзале в Белгороде

Прибыль в переходе на «Родине» вдвое меньше, чем на рынке: 30–35 тыс. рублей чистыми в месяц. По словам Карины, она наценивает меньше, чем знакомые продавцы, – 100 % оптовой цены.

«Скидку почти никому не делаю. Есть такие, которые спрашивают бюстгальтеры по 100 рублей. Если 10 лет назад такие цены были, то сейчас за эти деньги даже хлеб и молоко не купишь».

Основную выручку делаю благодаря постоянным клиентам, особенно перед новогодними праздниками, когда покупают подарки. В январе, после выходных, продажи хуже. К тому же зимой физически тяжело торговать: многослойная одежда не всегда спасает. Но Карину устраивает место работы: по найму зарабатывают меньше, а арендовать магазин дороже.

«Мне сейчас нужны деньги, и я настроена зарабатывать».

Фото: Владимир Юрченко

«Стадион»

Большая проходимость в переходе на «Стадионе» утром и вечером. Неподалёку – остановка, куда приезжают автобусы из районов. А в непогоду прохожие пережидают дождь или снег под навесом. И те, кто проходит через него ежедневно, могут заметить, что продавец гранатового сока закрылся через пару месяцев после открытия, как в уголке молится молодой продавец-мусульманин, кто кого подменяет в обед и сколько новых объявлений об аренде появилось.

«Чтобы раньше у нас в переходе были брошенные места? Здесь их сразу забирали!» – продавщица отдела с домашними тапочками вспоминает, что в нулевые многие брали себе по несколько магазинов и делали бешеную выручку.

В то время белгородцы шли на рынок в выходные, а в будни выручку делали переходам.

«Мы знали, что в субботу до обеда приезжает колхоз и поселковые будут бежать мимо остановки. Поэтому старались выходить пораньше», – говорит она.

Летом от остановки отъезжали автобусы на море, и будущие туристы забегали в переход за шортами, футболками, плавками.

Фото: Владимир Юрченко

— Работал продуктовый магазин. Было всё, – продавщица, которая торгует сумками, показывает на пустое закрытое помещение.

— Вы там, наверное, закупались после работы?

— Я покупаю там, где скидки. Мясо беру ближе к закрытию рынка, чтоб подешевле.

Сумками она начала торговать позже. На аллею у перехода пришла 20 лет назад, продавала носки и бельё. Когда разрешили стоять в переходах, взяла место. За товаром ездила дважды в месяц и могла отложить деньги.

— Сейчас раз в месяц, и то если сможем. Выживаем за счёт постоянных покупателей, которые приходят, потому что здесь дешевле. Но в прошлом году моя постоянная клиентка ни одной сумки не купила.

— Не думали закрываться?

— А куда уже? Сейчас возраст такой, что не больно хотят куда‑то брать. Все в кредитах, – подумав, она добавляет: – Но пока держимся на плаву.

Фото: pixabay.com

У ступеней торгуют вещами, аксессуарами, сигаретами. Среди серых модулей выделяется розовая витрина с часами. Возле неё сидит Ольга. Здесь она подменяет продавщицу и следит за своей точкой напротив.

— Я торгую здесь 15 лет. Сначала продавала сигареты, – она смотрит на магазин с вывеской «Табак». – Потом тут освободилось место, и я подумала, что надо попробовать. Здесь в основном торгуют одни и те же. Продают подручные товары.

— Окупается? – смотрю на витрину с часами.

— Здесь же часы и по 700 рублей, и по 3тысячи. Раньше торговля была лучше. Но если бы работа не окупалась, мы бы здесь не стояли.

Продавщица возвращается на рабочее место, и Ольга отходит к своему модулю. В конце рабочего дня я ещё раз прохожу по переходу. Розовая витрина с часами до утра спрятана за дверцей с объявлением «Аренда».

Фото: Павел Колядин

«Сокол»

Больше 15 лет в переходе на остановке «Сокол» работал небольшой цветочный магазин, внутри залитый розовым светом. На многоступенчатых деревянных стеллажах, накрытых клеёнкой, стояли домашние растения и белые пластиковые вазы с розами и букетами в ярких обёртках. Между ними – керамические фигурки. Перед столом – стенд с выцветшими открытками. На витринах висели магнитики, пластиковые игрушки, маскарадные маски, похожие на те, что продавали в киосках 10 лет назад.

Теперь в переходе торговли нет. С продавцами мы встретились до закрытия. Наталья – как раз та, что торговала цветами.

«Пришли ребята, купили у меня четыре розы. Я их чёрной ленточкой перевязала. Думаю, жуткая картина: с утра идут на похороны, – рассказ Натальи местами заглушает небольшой телевизор, который ей купил сын, чтобы нескучно было «сидеть в своём погребе». – Потом вернулись обратно: встретили по дороге однокурсницу: «Чего вы с чёрной ленточкой на экзамен идёте?» Они физику сдавали. Говорят: «А всё равно что на похороны».

Этот случай Наталья вспоминает с ходу, хотя за 15 лет работы в переходе случались и другие происшествия: одна женщина упала со ступеней и разбила голову, а петербуржец написал на стене: «Катюша, я тебя люблю!», но его поймали охранники, и пришлось закрашивать надпись.

Фото: Владимир Юрченко

Флорист приходит в переход первой, в 6–7 утра. Позже две пенсионерки открывают магазинчики с вещами. За синей дверью работает обувной мастер. Другие торговые точки с объявлениями «Аренда» закрыты.

«Переход сначала был как минное поле: грабили, устраивали туалет. Разные люди арендовали модули. Потом сделали ремонт, провели свет, наняли охрану и уборщиков», – вспоминает Наталья.

В 2005 году помещение, где она надумала продавать цветы, было единственным свободным. В переходе продавали одежду, обувь, здесь активно закупалась молодёжь. Продавцы держали сразу несколько точек.

«Я тогда работала на рынке с зарплатой 10 тысяч рублей, а здесь наторговывали по 40 тысяч», – вспоминает одна из пенсионерок.

Фото: pixabay.com

«Тут же пластиковый завод, швейная фабрика, коммерческие организации – работяги. Дети ходят на кружки в ДК, молодёжь бежит на свидание, концерты или свадьбу», – рассказывает о покупателях Наталья.

Продавцы начали уходить из перехода, когда аренду подняли, а налоги повысили. До последнего держались те, у кого были постоянные покупатели.

«Мы с нашими клиентами одного возраста. Девочки знают, что к ним приходят работающие женщины или пенсионеры, у которых небольшой достаток», – говорит Наталья.

Рассказ продолжает другая пенсионерка:

— Бывает такое, когда людям зарплату дадут, они 1,5–2 тысячи или больше оставят. В другой день просто так просидим.

— А где лучше? На рынке тоже точек полно пустых. В магазине аренда 40 тысяч, хорошо, если столько наторгую, – жалуется вторая.

— Сейчас много по Интернету заказывают. И люди стали намного беднее. Говорят, что будут добавлять пенсию, а цены подняли, – рассуждает первая.

— У меня на обыкновенном дешёвом цветке всё идёт. Здесь район – работяги и Украина, которая живёт на съёмных квартирах, – продолжает флорист.

Фото: Владимир Юрченко

Постоянные покупатели приезжали к Наталье с Харгоры, из Северного и Таврово, потому что цветы недорогие и всегда свежие. Розы – от 50 до 120 рублей за штуку, а собранные букеты – 500–700 рублей. Иногда Наталья продавала цветы, выращенные дома, чтобы выходило дешевле.

— Один раз шла женщина с дочкой. Мать предложила померить платье, а девушка: «Нашла, где брать вещи!» Мне стало так смешно, потому что продавцы из перехода ездят закупаться на тот же рынок, что и девчонки из бутиков. Только продают без большой наценки. Так же и с цветами. Мы их на одной оптовке берём, просто у других расходы на зарплату сотрудникам и аренду.

— А если переход закроют?

— Закрою ИП и буду сидеть на пенсии.

Магазин для Натальи – хобби. Цветы она старалась продавать с хорошим посылом.

«Цветы всё слышат. Похвалишь – и они продались. Поругаешь – засохнут. Правда, правда! Вон та роза очень колючая, – она показывает на вазу с оранжевыми цветами. – Поколет тебя, но терпишь, кремом руки мажешь. Меня мама так научила. Я сначала тоже не знала: «Мам, со стороны подумают, что я того». А у нас у всех аура. Когда настроение плохое, понюхала цветок – и как‑то сразу хорошо становится на душе. Как одна бабушка сказала: «Вы работаете в раю!» – «А вы там были?» – «Мне кажется, в раю так должно быть. Во‑первых, благовоние от них хорошее. Во‑вторых, на них приятно смотреть».

Флорист рассказывает про недобросовестных оптовиков и красоту, которая требуется и богатому, и бедному. А закончив, достаёт из‑под стеллажа канистру, чтобы набрать в ближайшем автомате воды для цветов.

Фото: Владимир Юрченко

«Энергомаш»

Теперь в переходе тоже нет торговцев, остались лишь закрытые модули. В последнее время тут с продажами тоже было не густо.

«Сейчас по одному платью висят, не помню сколько: пять лет, если не больше. Из Одессы привозила, – говорит во время нашей встречи пенсионерка в клетчатой рубашке, приглаживая тёмно-синее шифоновое платье в пол. Она складывает модуль в переходе у «Энергомаша» пораньше, чтобы успеть на автобус. – Сегодня две вещи украли. Давно не было воровства. Я одна, надо следить, а возраст не позволяет».

Женщина торгует с 2005 года. В Белгород с Украины переехала в 50 лет и не смогла найти работу, не взяли даже дворником. Двое детей ещё учились в школе, поэтому решила открыть ИП, чтобы заработать. В переходе аренда стоила дешевле всего.

«И коллектив был хороший. Вместе отмечали корпоративы. А когда я легла в больницу, они два месяца торговали вместо меня».

Фото: Владимир Юрченко

Женщина признаётся, что планирует найти место на рынке:

— Выживаем. А как? Пенсия – 12 тысяч. А лекарства? А операции серьёзные? А к переходу как относятся? «Да это переход!» А почему торговля упала? Сейчас везде гипермаркеты. Перенасыщение этого товара. Может, на рынке проходимость больше… А здесь полдня спишь.

— Спрятали уже всё? – подходит бабушка с двумя внуками.

— А я ухожу на автобус, уезжаю.

— Я специально пришла…

— Всё за 100? – другая покупательница выбирает футболку в коробке с надписью «Распродажа».

— Идите на «Стадион», – говорит продавщица. – Там жизнь кипит, а мы здесь в упадке.

Фото: Владимир Юрченко