Окончив с отличием 10-й лицей, Иван поступил в московский вуз, РГГУ. Там организовал свою рок-группу Protivo Gunz, с музыкантами которой продолжает выступать и записывать музыку. Группа начинала играть на улицах Арбата, но популярность творчества Нойза невероятно росла. Сейчас его концерты собирают тысячи фанатов, музыкант сотрудничает с лучшими записывающими студиями и лейблами.
Музыка Noize MC совмещает в себе черты нескольких жанров и стилей. В своих треках Иван совмещает речитатив с рок-композициями. Во многих песнях Noize MC выражает свою гражданскую позицию, некоторые композиции посвящены политическому протесту. За смелые фристайл-рифмы рэперу приходилось отвечать даже в суде.
Иван Алексеев дал эксклюзивное интервью нашему корреспонденту.
– Иван, если я правильно цитирую, ты как-то сказал, что своим новым альбомом «Неразбериха» нагадал себе самое мрачное будущее, которое только может быть. Что ты имеешь в виду? У тебя какой-то внутренний конфликт?
– Не было никакого осознанного решения. Песни, которые для этого альбома сочинились, получились мрачными. Там хватает беспросветно ужасных историй, в том числе с моим непосредственным участием. Речь о песне «Нету паспорта» и некоторых других треках. Песня «Капитан Америка» приобретает такой политический контекст, хотя изначально ничего такого я в неё не вкладывал. Пластинка очень жёсткая, о российской действительности. О том, как устроено наше российское общество. О Москве, о жизни в крупных городах.
– Ты считаешь, что в маленьких городах как-то по-другому?
– Альбом получился такой более московский. Это не значит, что какие-то описываемые вещи неактуальны для других городов. Просто по факту он сочинялся там, в мегаполисе.
– Супергерой в твоей песне не берёт трубку, когда ему обрывают провода, а в мире происходят какие-то жуткие вещи. В нашем обществе люди всегда ждут и надеются на супермена, который решит их проблемы, но если что, потом сами же его и развенчают. Может, поэтому он не хочет отвечать на звонки?
– Не знаю, это надо у самих супергероев спрашивать, где они прячутся и почему они до сих пор не с нами.
– Мне кажется, все мы сами супергерои, и сами у себя не снимаем трубку.
– Вот вполне реально, что это так.
– Одна из самых мрачных в альбоме – песня «Ненавижу». Люди всегда будут находить поводы для разделения и ненависти?
– Я, конечно, надеюсь, что люди станут со временем лучше. Ведь, несмотря на огромное количество негативных моментов, общество становится более гуманным в целом. Я надеюсь, никто не будет отрицать, что сейчас несколько сложнее оказаться с отрубленной головой, чем в Средние века. То есть общая тенденция к гуманизму есть. Другой момент, застанем ли мы какие-то ощутимые изменения при нашей жизни, или всё-таки это гораздо более длинная историческая дистанция…
– Тебе часто задают вопросы по поводу протестного характера твоего творчества. Но ведь рок и хип-хоп культура традиционно заточены под протест, изначально это музыка бунтарей против системы, которая умерщвляет всё живое.
– Значит так, корни хип-хопа и рока находятся, конечно, в контркультуре. Другое дело, во что сейчас эта музыка превратилась. Хип-хоп, по сути, стал саундтреком капитализму, если мы говорим об основной массе исполнителей и об общем настроении в жанре. Когда-то – да, это было нагло, контркультурно, необычно, не вписывалось в рамки. Сейчас хип-хоп – это жанр с довольно жёсткими канонами, своими трендами на определённое звучание, в нём присутствует довольно жёсткая маркетология. Рок… Что сегодня назвать роком? Если мы берём какую-то экстремальную хардкор-сцену, то, конечно, там бунтарский дух присутствует. Другое дело, что эта отграниченная среда никакого реального влияния на общество не оказывает. Я думаю, это всё-таки, наоборот, обособление от большинства людей. То есть такой альтернативный маленький мирок, в котором люди пытаются реализовывать принципы, которые им близки. Но сверхзадачу по переустройству общества эта сфера не тянет и к этому не стремится. Если говорить о роке мейнстримовом, то это просто по-другому аранжированный поп, в общем-то.
– Как ты думаешь, почему российское общество смотрит на музыкантов, выражающих свою гражданскую позицию, как на белых ворон?
– Проще отмахнуться от проблем, чем пытаться что-то с ними сделать. Гораздо легче и комфортнее не принимать участия в протестных мероприятиях, потому что это может быть опасно. Это довольно банальные причины, и я не вижу здесь скрытых камней. Это понятно, людям хватает личных проблем, а тут ещё возникают общественные. А разбираться с ними довольно сложно, рычагов влияния на ситуацию у обычного человека, как правило, нет, и приобретать эти рычаги, искать к ним доступ он тоже не хочет.
– Хотя и понимает, может быть, что находится в «матрице».
– «Матрица», кстати, очень мудрое кино, в том плане, что большинство персонажей не хотят из неё выбираться. Им это не нужно, зачем? Им комфортно и так.
– Выходит, что это даже негуманно пытаться что-то делать с «матрицей», по отношению к тем людям, которые к ней привыкли и хотят оставаться. А что делать тем, кого это не устраивает?
– Высказываться, если есть возможность высказаться. Если нет – всё равно высказываться. Если чувствуешь такую необходимость. Делать свои дела, быть ответственным за себя и как-то преобразовывать вокруг себя мир, меняться самому в лучшую сторону. Делать то, что велит тебе твой дух без оглядки на тех, кто не хочет тебе помогать. Потому что насильно никого не заставишь. Можно личным примером кого-то вдохновить, в этом единственная надежда.
– У тебя возникало множество проблем в связи с протестными песнями и выступлениями. Несколько лет назад тебя арестовывали, отменяли концерт. Недавно в некоторых регионах России отменили концерты «Океана Эльзы» и «Ляписа Трубецкого». Это вообще воспринимается тобой как что-то неизбежное и логичное, или всё-таки запрет выступать – болезненная и нежелательная ситуация?
– Ничего приятного нет в том, что твой концерт отменили, это совершенно точно. По каким бы причинам это не сделали. Но если это не поза, а твоё истинное желание, то тебе ничего не остаётся, кроме как продолжать делать своё дело в том объёме, в котором ты можешь. Мы начинали с выступлений на улице. Если надо, туда вернёмся.
– Ты постоянно экспериментируешь с музыкальными жанрами. Тебе интересен процесс или ты в поисках какой-то универсальной музыки?
– Я просто выражаю разные мысли и эмоции, и где-то есть место драйву, где-то грусти. Всё это разные краски в моей палитре, и я не хочу замыкаться на чём-то одном. Очень многие группы выражают какой-то один оттенок в эмоциональном, а кто-то и в смысловом плане. Как правило, это какая-то одна вполне определённая волна. Выходит группа на сцену выступать, играет полтора часа, два, и настроение не меняется. Если мы говорим о хип-хопе, то многие рэперы вообще не могут выступать дольше полутора часов, потому что всё это сольётся в одну длинную бубнелку. Если мы говорим о роке, в нём тоже хватает однообразных команд, которые выходят и рубят в одном трипе, поют с одной интонацией, меняя иногда аккорды. Видимо, да: я пытаюсь писать какую-то универсальную музыку, но не универсальную в рамках одной композиции, а создавать или искать подходящее звучание для каждого конкретного текста.
– Ты как-то говорил, что стараешься писать ту музыку, которую самому хотелось бы слушать.
– Это так. И вот ещё важно: ни один человек, активно слушающий музыку, не слушает её в одном жанре. Это всё равно какой-то набор разных групп, творящих в разных стилях. И, учитывая, что я действительно хочу создать песню, которую мне хотелось бы услышать самому, но которую до сих пор никто не написал, в разные моменты моей жизни, находясь в разном настроении, я создаю разные по звучанию вещи.
– Ты – один из крутейших фристайлеров в стране, наверное, мало кто сравнится с тобой в способностях читать рэп-импровизации. Скажи, у фристайлера так мозг устроен или всё дело в тренировках?
– Это тренировки, конечно, просто так, с нуля, не получится. Фристайл связан с сочинением текстов. Может быть, и есть такие фристайлеры, которые вообще ничего не сочиняют, но это было бы очень странно.
– Сейчас легче даётся, чем в начале?
– Сейчас легче, конечно, но всё равно бывают свои взлёты и падения. Для фристайла тоже необходимо вдохновение. Иногда что-то не получается, иногда бывают прорывы и всё выходит складно неожиданно для тебя самого. Идеальный фристайл получается, когда ты вообще не думаешь о подборе рифмы, а становишься просто своего рода медиумом и вещаешь какие-то вещи, которые сами ложатся тебе на язык. Это самое крутое. Когда отсутствует хоть какая-то рефлексия по поводу того, что ты в данный момент читаешь. И очень важно абстрагироваться, фристайл возможен только тогда, когда ты отключаешься от всего внешнего и настраиваешься на нужную волну. Это совсем не всегда происходит, но с опытом появляется какой-то минимальный уровень, ниже которого ты уже не опустишься. Ну а лучшие фристайлы – неконтролируемые, непредсказуемые, когда тебе самому непонятно, как это делается.
– Сегодня ты не слишком используешь медиаресурс в продвижении своего творчества.
– В смысле, какие медиаресурсы я не использую? Все средства массовой информации я использую. Просто не стало глобальных музыкальных каналов, которые у каждого есть на кнопке в телевизоре, соответственно, там нет и наших клипов. А насчёт остальных медиаресурсов – я даю интервью печатным изданиям, интернет-ресурсам. У нас в группе в «ВКонтакте» более 600 тысяч человек. Мы недавно обновили сайт. У меня нет желания ходить по дебильным шоу на федеральных каналах и устраивать «дом два» из своей жизни. Этого желания как не было, так и нет.
– Ты чувствуешь, что влияешь на российскую музыкальную культуру?
– Вот сейчас у меня была автограф-сессия в Белгороде, мне на подпись принесли гитар – штук 30. Получается, очень многие молодые люди начинают осваивать инструмент, вдохновившись музыкой, которую мы с моей группой делаем. То есть определённо и объективно мы на культуру влияем. Если наша музыка становится толчком для того, чтобы начать играть на инструменте, мне кажется, это круто. Я не знаю, сколько этих людей, но я вижу их огромное количество, и это здорово.
– Следишь за белгородскими ребятами-музыкантами?
– Не то чтобы специально слежу, но, конечно, у меня здесь много друзей, и я интересуюсь творчеством дружественных мне коллективов. Я местную группу «НебуHigh!» пригласил выступить у меня на разогреве, за группой RbICHIGY MASHbIN я слежу довольно внимательно. Какие-то новые имена совсем мне неизвестны, но наверняка они есть и обязательно заявят о себе. Если кто-то появляется и это интересно, я обращаю на это внимание.
– У тебя семья, двое маленьких детей. Находишь ли время для участия в процессе воспитания?
– Со временем я и мой менеджмент создали для меня такой график, который позволяет мне довольно продолжительное время уделять своей семье.
– Ты закончил белгородский 10-й лицей с отличием. Как думаешь, на входе школы когда-нибудь появится табличка, что здесь учился музыкант Иван Алексеев?
– Не ко мне вопрос. Я не знаю (смеётся).
– Чтобы пробиться, музыканту нужно уехать из Белгорода?
– Есть локальные истории… Я хотел привести в пример группу «Каста», которая, обосновавшись в Ростове, построила там, можно сказать, свою музыкальную империю. Но нет, всё равно они в итоге переехали в столицу. И сам Влади уже в Москве живёт. По-моему, только Змей и Шым в Ростове остались. Обойти полностью крупные города, конечно, невозможно, придётся туда поездить. Другой вопрос, обязательно ли туда переезжать? Ну, наверное, необязательно. Меня просто очень привлекал большой город, мне интересно было пожить в Москве, поэтому я поступал там в университет. И это дало мне определённые дополнительные возможности. Но просто не всем это подходит. Очень многие люди переезжают в Москву, пробуют там что-то делать и понимают, что это не их город, они там не могут находиться. И я тоже могу их понять, объяснить, откуда это берётся. Но у меня получилось таким образом – я уехал.
– В Белгороде было тесно тебе?
– В Белгороде практически негде было выступать, все концерты мы делали самостоятельно. Сейчас ситуация несколько изменилась. Но, безусловно, в мегаполисе возможностей для музыканта гораздо больше.