Как парень из Старого Оскола снимает кино

Из военных в режиссёры

— Когда ты увлёкся кино?

— В 17 лет. Тогда я поступил на заочку в филиал Ярославского театрального института – он находится здесь, в Старом Осколе. Вообще‑то у меня всегда было желание стать военным. А потом в какой‑то момент поймал себя на мысли, что сегодня побеждает не тот, кто с автоматом, а тот, кто генерирует смыслы.

— Подожди, это же вообще полярные профессии.

— Ну не сказал бы. Просто на тот период я так романтически рассуждал: вот, МЧС, армия, ты защищаешь Родину, спасаешь людей. А потом пришёл к теме режиссуры, но не с тем, что «я художник, дайте мне говорить!». Как бы это глупо ни звучало, я хотел бы менять мир: мне кажется, в этом больше ценности.

— Как ты к этому пришёл?

— В то время – это были 2011–2012 годы – стали выходить фильмы типа «Самый лучший фильм», «Наша Russia: Яйца судьбы». Помню начальную сцену, где зад на весь экран, человек встаёт и обращается в зрительный зал через унитаз: «О-о, а кто это у нас такой?» Я ходил на эти фильмы в кинотеатры, и они меня дико триггерили. Смотрел и думал: «Боже, куда мы катимся». Хотелось что‑то с этим сделать – вот и пошёл в режиссуру.

Фото: архив Ивана Понкратова

Кино

— Ты поступил во ВГИК?

— Было дело. Я ушёл из ярославского института, снял свою первую пробную короткометражку. Мне было 20 лет, я планировал жениться и уехал в Москву, к девушке. Пробовал податься во ВГИК, но меня не взяли – даже творческая папка не прошла. Сходил однажды на мастер-классы в Академии Михалкова. На них был Владимир Хотиненко – один из самых именитых российских режиссёров. Я перед этими мастер-классами посмотрел видео с ним в Интернете, где он говорит о том, что кино уже не элитарное искусство и им может заниматься кто угодно. 

И я пришёл на мастер-класс, где он сказал то же самое. После он вышел покурить через чёрный ход, я к нему подбежал и отдал диск с фильмом и своими контактами, попросил посмотреть. 

Он позвонил мне через два дня: приходи, говорит, на Высшие курсы сценаристов и режиссёров. Я пришёл, он показал мою работу своим студентам с тем посылом, что человек независимо ни от кого снял фильм. Это был фильм «Грань» – я снимал его, когда началась война на Украине, и работа ассоциировалась с этой темой. Там заголовок пафосный, про череду фатальных ошибок. Это, на мой взгляд, точная работа, я её люблю, какой бы она ни была с технической стороны. 

Фото: pixabay.com
Смотреть, чтобы думать. Каким должно быть настоящее кино

И потом у меня спросили, хочу ли я поступать во ВГИК снова, я сказал да. Если бы не было этого доброго слова, я не поступил бы, наверное, потому что на собеседовании видел, что мастер впервые открывает мою папку. В общем, меня взяли на бюджет. Но через два года отчислили.

— Почему?

— Английский не сдал.

— Ты служил в армии?

— Да, в Орехово-Зуево, в ВДВ. Мне когда сказали, что я отчислен, не поверил и ещё месяц ходил в университет, пока пропуск не размагнитился. Тогда я разозлился, пошёл в военкомат и попросился в армию. У меня всегда висела тема с армией, поступить тогда учиться заново я не мог, прятаться не хотел. Решил просто для себя во всём разобраться и посмотреть, как там.

Фото: архив Ивана Понкратова

След в истории

— Почему вернулся в Старый Оскол?

— Когда вернулся из армии, пригласили в «Оскольское время» работать оператором. Я поработал – было круто, но хотелось двигаться дальше – вернулся в Москву, начал делать там свой видеопродакшн: снимал рекламу и клипы. Было забавно, что у меня заказывала ролики компания «Призыву.нет». Я посмотрел на службу в армии с другой стороны. А потом началась пандемия, и я вернулся в Старый Оскол.

— Сколько ты, выходит, фильмов снял?

— У меня много мелких работ. Но из серьёзного, получается, четыре коротких метра. Один я в Москве снял как раз во время пандемии. Мы с ним попали на «ГорькийFest» в Нижнем Новгороде. А потом, уже в Осколе, снял «Как художник повеситься хотел».

— Какой бюджет у этого фильма про художника?

— Тысяч 30.

— А актёры?

— Сергей Акутин, он из народного театра «Маски», у меня почти во всех фильмах играет. Но у него нет актёрского образования, он работает на ОЭМК. Только для последней работы по «Сталкеру» я брал актёров из театра.

— Как они реагируют на твои просьбы?

— Они на самом деле красавчики, очень хотят сниматься. Но было сложно: тема непростая, плюс у них работа в театре.

— Тебе же не только актёры помогают. Ты писал в соцсетях, что ищешь звукорежиссёров, гримёров, костюмы. Как думаешь, почему люди откликаются?

— Ну вот я по себе сужу: я делаю это кино, появится у меня ребёнок – и мои работы как‑то на него повлияют. Ну или он просто скажет, что его папа снимал кино. Так что, я думаю, это попытка оставить след, хотя бы в цифровом виде, в титрах.

— Ты на фильм по «Сталкеру» собирал донаты. Удалось?

— Около 5 тысяч. Наверное, дальше снимать не будем. Мы сняли тизер и думали, что людей зацепит и они помогут собрать деньги на дальнейшие съёмки, но не вышло. Народ не виноват. Просто «Сталкер» – развлекательный контент, человек не хочет за него платить. Ты даже не задумываешься, сколько в продукт вложено. А вот на фильм «Иван Иваныч» мы собрали 30 тысяч – думаю, потому что там социальная тема, про умирающие деревни. Люди смотрят и думают: «Да, болит у меня душа за русскую деревню, перечислю‑ка деньги!»

Фото: архив Ивана Понкратова

Поиски

— Чем сейчас планируешь заниматься?

— Я подавался на «Тавриду» с грантом – не получилось. Потом думал снять ещё один короткий метр, там есть история. Но вообще‑то надо на хлеб зарабатывать, а в Осколе с этим пока не получается.

— И на что ты живёшь?

— На то, что в Москве накопил, плюс шабашки вроде свадеб. Но заниматься коммерцией – это одно, а кино, которое никому не нужно, – это другое. В планах вернуться в Москву, идти на какие‑то площадки, носить кофе гримёрам. Хочется адекватной работы – заниматься кино и понимать, что завтра не умрёшь с голоду.

— Почему ты снимаешь только короткометражки? Потому что нет бюджета?

— Не только. Я думаю, что это передовой жанр в будущем. Вот ты приходишь на фильм в кинотеатр, смотришь 10 минут – и тебе не нравится. А смотря новеллы, короткий метр, ты сразу быстро усваиваешь суть.

— Как при этом сохранить художественность?

— Ты просто не смотрел фестивальные короткометражки. Здесь тоже можно всё растягивать и делать красивы екадры. Но часто это кино для «умной» фестивальной аудитории. А я стараюсь всё‑таки зрителя жалеть. Хотя вот «Как художник повеситься хотел» я делал для фестиваля. Но это была стёбная работа, я хотел немного посмеяться над чернухой, которой полнится артхаус. Это кино про парня, которому изменила девушка, он хочет повеситься, вешается… и прилетает НЛО. А почему нет? В кино ты можешь всё что угодно.

«ГорькийFest» в Нижнем Новгороде / Фото: архив Ивана Понкратова