Как кореец из древней династии Кёха Ким стал народным мастером Белгородской области

А ещё гармонь, чернильница с пером, весёлая хрюшка и деревянный самовар, украшенный баранками, конфетами и теми самыми петушками из нашего детства. Все эти изделия очень лёгкие, воздушные, будто впитали в себя теплоту солнца и рук мастера Ильи Кима, много лет живущего и работающего в Вейделевском районе.

Династия Ким

Пусть вас не смущают имя и отчество Ильи Романовича Кима – он чистокровный кореец из древнего рода Кёха Ким. Его предки ещё в начале прошлого века перебрались из Кореи, оккупированной Японией, в Россию. Семья Кимов поселилась в Пермском крае, 14-летний Ким Чих Вар уехал поступать в ремесленное училище. А когда вернулся, вместо дома застал пепелище. Свою семью он больше не видел.

Молодой кореец окончил училище по профессии краснодеревщика и стал работать по специальности. Женился на кореянке, обжился в СССР. В 1936 году корейцев депортировали в Азию. Так Ким попал в Казахстан. Его сын Роман перенял традицию отца и тоже начал работать с деревом, став резчиком. А потом по стопам отца и деда пошёл и Илья.

Причудливо плелась судьба талантливого резчика на постсоветском пространстве. Родился он в 1974 году в казахском городе Алма-Ате. После школы окончил Казахскую государственную академию управления. Женился. Там, в Алма-Ате, у Кима родилось трое сыновей: Николай, Орион и Илья. А в 2009 году Илья Романович вместе с семьёй переехал в Россию. Получил гражданство, поселился в Вейделевском районе. Здесь у резчика родился четвёртый ребёнок – дочка Любовь.

Талантливого мастера сразу заметили в управлении культуры и предложили учить резьбе по дереву детей из сёл Закутского и Белый Плёс. Илья Романович с удовольствием согласился и успешно совмещает творчество с педагогической работой. В его кружке – полтора десятка ребятишек, некоторые делают уже вполне серьёзные работы. Их успехами Илья Ким гордится, как своими:

«Особенно хотел бы похвалить трёх своих учениц – Катю Пластовец, Карину Путиенко и Анжелику Васюренко. Они занимаются уже шесть лет и вырезают очень хорошо. Вообще я знаю много женщин-резчиков, у которых получается даже лучше, чем у мужчин. Они чувствительнее, терпеливее и более усидчивые».

Отсекаю всё лишнее

Сам Илья создаёт настоящие шедевры. Даже не верится, что в эту профессию он пришёл уже в осознанном возрасте – в 33 года. За это время Илья Романович создал около сотни работ – одна краше другой. Не зря на выставках народного творчества его изделия всегда привлекают большое количество посетителей.

«Мне интереснее выполнить работу посложнее. Когда видишь готовое изделие, даже не верится, что сам сделал это», – рассказывает мастер.

У Кима нет дорогих наборов и профессиональных стамесок. Всю красоту он делает обычными ножами, часто – самодельными. И секрет мастерства видит в терпении:

«Только усидчивость! Других секретов нет. Научиться держать нож может любой. Фантазировать и видеть – тоже. Но вот научиться терпению, когда маленьким двухмиллиметровым резачком по одному месту водишь целый день, – не каждый сможет».

В каждом дереве что‑то заложено, нужно только это увидеть. Лежала древесина – груша, и я долго присматривался, а потом понял, что это будет распятие. Так со всем. Я не рисую эскизы на бумаге – только в голове. Представляю, как это будет выглядеть, и отсекаю всё лишнее. Энергетику чувствуешь руками, а дерево – душой!

Илья Романович работает со всеми породами дерева:

«Груша, липа, кедр, слива, бук… Любое дерево поддаётся человеческим рукам. Какое‑то твёрже, какое‑то мягче. Мне больше по душе груша. Кедр – самое удивительное дерево: мягкое, пластичное, с отличными волокнами».

Первую свою работу – часовню с резной крышей, куполом, со вторым этажом и прорезными окнами, дверями – мастер помнит до сих пор. Выполнена она под стиль сруба. Своё творение Илья Романович подарил племяннику. Потом и более сложные работы – одна только резная ваза, выполненная из единого куска дерева, стала предметом восхищения:

«У меня нет склеек и отдельно выполненных элементов – всё из цельного куска. Бывает, с улыбкой слушаю на выставках, что моя работа выполнена на станке или вообще из пластика. Объясняю, как она сделана на самом деле, и вижу изумление».