Как волосы пшеничной блондинки. Почему белгородке пришлось стать дворником ради искусства

«И это усё?»

— Ольга Александровна, я полистала книгу отзывов о вашей последней персональной выставке. Это топливо для художника или же принцип «хвалу и клевету приемли равнодушно» главнее?

— Это небезынтересно. Особенно если не просто «Спасибо за выставку». Интересны подробности, когда человек вдруг начинает рассказывать, какое произведение его затронуло. Вот это с удовольствием читаешь и понимаешь, что кто‑то с чем‑то таким ушёл, что его побудило написать отзыв.

— Какой был самый необычный отзыв?

— Видимо, человек хотел увидеть большую выставку, а она была в художественном музее под лестницей. Отсюда отзыв: «И это усё?» Я улыбнулась.

— Насколько я знаю, вы из профессорской семьи.

— Сначала из семьи кандидата наук, профессором папа стал позже. Научная интеллигенция, согласитесь, это тоже творчество. Родители оба окончили горный институт, папа всё время был в науке, в исследованиях. А мама преподавала черчение и начертательную геометрию. Она вязала великолепно, вышивала, много читала, любила путешествовать.

— Получается, что родители давали возможность попробовать себя везде и на выбор будущей профессии не влияли?

— У нас не стоял вопрос, где учиться. Они сами окончили московский вуз, я родилась там, родственников в Москве много.

— Вы поступили в Московский технологический институт на художника-модельера и, проучившись полгода, перевелись на другую специальность. Почему?

— Я шила – мне это нравилось, ходила на курсы кройки и шитья. Готовиться к поступлению приехала в столицу. Как нам там подсказали, лучше всего со студентами четвёртого курса, у которых практика в Москве.

Сразу после экзаменов я вышла замуж, родила сына, рисовала. А потом уже поняла, что хобби останется, шить буду всегда, но мне интереснее собственный рисунок. Вернулась, хотела проситься на «текстиль». И так совпало: таких вопящих модельеров – «хочу на «текстиль» – было много. Поэтому решили открыть вторую группу.

Что здесь делают люди художники? 

— Вернувшись в Белгород, вы устроились в художественный музей. Работая на официальной должности, не оставляли творчество?

— Я проработала младшим научным сотрудником всего четыре месяца. Сразу стала оглядываться: а что здесь делают люди как художники?

Дипломную работу – гобелен – делала для Дворца пионеров. Его выполняла Решетиловская фабрика в Полтавской области. Три ткачихи его ткали. Когда одна ушла в отпуск, я садилась вместо неё. Мне захотелось ткать, поэтому из музея ушла.

Фото: Владимир Юрченко

— Не страшно было уходить с хлебного места?

— Это потрясающее чувство, когда ты молод и тебе очень хочется. Ты уверен в себе гораздо больше, чем когда бы то ни было. Станок у меня уже есть, муж сделал по копии решетиловского, но мастерской нет. И я думаю: ведь художники бывают и в РЭУ? Иду в ближайшее. Начальник сказал, что сначала может предоставить маленькую комнату в подвале со слесарями, а потом даст помещение. И что должность художника-оформителя занята, так что выбирайте: дворник или уборщица. Выбрала первое, работала на полставки за 35 рублей. Я катала по трафарету таблички на подъезды и на водомерные узлы.

Я дружила с членами Союза художников, участвовала в выставках. Из друзей у меня был Равиль Салихов, тоже монументалист. Почему тоже? У гобелена интересное пограничное состояние, его можно отнести и к прикладному искусству, и к монументальному. Он пришёл, глянул, и мы поехали к председателю регионального союза Виктору Блинову. Салихов сказал: «Ей нужна мастерская». В 1988 году я получила мастерскую, и меня приняли в молодёжное объединение Союза художников СССР.

Сизаль с Мадагаскара

— Гобелены ведь годами можно ткать…

— Работа трудная, здесь самой плоскости нет, её ещё надо нарастить. У меня получаются 2 сантиметра в день. Если ты вынужден сегодня полдня работать, то считай, что завтра полтора.

— Какие нити вы используете?

— Шерсть, полушерсть. Если полушерсть, то с добавлением акрила.

— Изготовление гобелена – финансово затратное дело?

— Я бы не сказала, что это колоссальные деньги. На 1 кв. м гобелена уходит 1,5 кг шерсти. А 1 кг – где‑то 2,3 тыс. рублей. Можно посчитать, сколько уйдёт денег на гобелен в 6 кв. м. Основа ещё дешевле, но в Белгороде я не находила таких ниток, брала их в Москве.

— Нет такого, что едете отдыхать и привозите оттуда купленную шерсть?

— Однажды для гобелена понадобилось руно, и я ездила по деревням Белгородской области, чтобы купить его. Мне несколько деревень назвали. Привезла его домой, делила, заправляла в тюль и стирала, а потом красила.
Или вот сизаль (натуральное грубое волокно) мне привезли с Мадагаскара. Я привыкла к такому, что в цветочных магазинах продаётся. А этот другой – такими пасмами, толстый у основания и тонкий к низу, как волосы пшеничной блондинки.

Анатолий Костяников и Ольга Попова / Фото: Владимир Юрченко (архив)