«Мама, а ты моя?» Как супруги из Белгородского района стали опекунами для троих детей
Корреспонденты «Белгородской правды» рассказывают о многодетной семье Виниченко
-
Статья
-
Статья
Двадцать совместных лет Елена и Михаил Виниченко мечтали услышать в свой адрес «мама» и «папа». Сейчас эти заветные слова звучат в их доме на три голоса. Полгода назад супруги взяли под опеку Олю, Колю и Полину.
Критерии поиска
Их путь можно измерить тысячами километров – оба детских дома, где прежде жили малыши, расположены на другом конце страны. На этом пути им встречались разные люди: как отзывчивые и готовые помочь, так и равнодушные. Поэтому, наверное, расстояния, какими бы они ни были, не самое сложное, что пришлось преодолеть супругам. С той минуты, как Елена и Михаил приняли решение стать замещающими родителями, их жизнь наполнилась новыми надеждами, тревогами, заботами, радостями и переживаниями. И вместе с тем – теплотой и любовью, которыми они теперь согревают троих детей, успевших в свои невеликие годы хлебнуть горя.
Брошенное счастье. Почему Денис Саенко из Борисовки называет бабушку мамой
Понятно, что Оля, Коля и Полина оказались в детском доме при живых кровных родителях не просто так. Впрочем, невзгоды остались в том далёком городе, и мы не будем его называть. Сейчас куда важнее их настоящее и будущее в нормальной семье, к созданию которой так стремились герои сегодняшней публикации.
Мужчины, как известно, по своей природе не очень многословны и более сдержанны в эмоциях, поэтому эту общую для Виниченко историю рассказывает Елена.
«Разговор о приёмном ребёнке у нас шёл давно. В начале прошлого года мы решили, что пойдём по этому пути. Написали заявление в отделе опеки и попечительства управления соцзащиты Белгорода (на ул. Королёва, 6 – прим. ред.). Нам объяснили, что нужно пройти обучение и сдать экзамены в школе приёмных родителей, получить свидетельство, подтверждающее наше право быть опекунами или усыновителями.
Михаил и Елена Виниченко / Фото: Алексей Дацковский
В апреле в школе набралась группа из 16 человек. Обучение проходило в Разуменском доме детства. Очень интересно рассказывал директор, Андрей Негомодзянов. Вообще школа многому научила. Мы шли туда с удовольствием.
Сначала мы с мужем планировали взять младенца до года. Причём Миша хотел девочку, а я мальчика. Но нам объяснили, что грудничков разбирают очень быстро, и посоветовали в поиске увеличить возраст детей до двух лет. Моя мама предложила рассматривать вариант с братьями и сёстрами (то есть сиблингов), мол, и адаптироваться им будет легче.
Вместе весело шагать. Как в Шебекино живёт семья Беспаловых, в которой 10 детей
Параллельно с обучением мы мониторили банк данных на сайте усыновите.рф, где на тот момент было более 37 тыс. детей-сирот по всей стране. Но подробную информацию мы смогли увидеть лишь в августе, после успешной сдачи экзаменов и получения соответствующего свидетельства.
Встали на учёт в опеке, предоставили документы о жилищных условиях, о доходах, о состоянии здоровья. К тому времени мы снова изменили критерии поиска – готовы взять двоих-троих детей в возрасте до пяти лет. В опеке нам сказали, что на двоих-троих детей мы в очереди шестые.
Далее мы обратились к региональному оператору государственного банка данных о детях (ГБД) Галине Шершень. Она предложила варианты, но возрастом старше, чем мы планировали.
Опека посоветовала встать на учёт в райцентры, где есть роддома, – в Валуйки, Алексеевку. На случай, если будут отказники. Но мы не стали этого делать, так как города небольшие и вероятность, что появится отказник, невысокая».
Фото: Анастасия Писаревская
По алфавиту
«С сентября мой день начинался с просмотра банка данных на усыновите.рф. Анкеты там могут обновляться каждый день. Сначала я смотрела близлежащие регионы. Выписывала информацию, звонила – в анкете ребёнка указан номер телефона регионального оператора ГБД. И каждый раз слышала – нет, нет, нет: то уже выданы документы на знакомство, то на опекунство. Или же у ребёнка тяжёлые заболевания.
«Это просто новое начало». Как белгородцы воспитывают неродных детей
Меня постигло отчаяние: 37 тыс. детей, а мы не можем себе найти. Я сказала Мише – давай искать по всем регионам, по алфавиту. И снова – смотрела анкеты, звонила, день за днём. А в первых числах октября увидела Олину анкету. Ей на тот момент исполнилось два года. В графе «братья и сёстры» были указаны трёхлетний Коля и пятилетняя Полина. Имелись проблемы со здоровьем, но всё поправимо. Родители значились ограниченными в правах. Я позвонила в этот город региональному оператору и сразу решила отправить по электронке документы, чтобы получить разрешение на знакомство с детьми. Миша сначала спросил: «Зачем ты торопишься?» Но я понимала, что за всё время поисков и мучений это первая удача.
Вышла заминка – у нас в документах стояло возрастное ограничение до пяти лет, а Полине уже исполнилось пять, и в разрешении на знакомство с ней нам могли отказать. Но в отделе опеки и попечительства Белгородского района оперативно помогли, внесли изменения в дополнение к свидетельству. Мы очень благодарны Анне Глушковой и Оксане Федосовой – люди действительно работают в интересах детей. Буквально в тот же день мы взяли билеты на поезд до Москвы и оттуда – на самолёт. Копии я отправила в детский дом как гарантию, что приедем».
Фото: Алексей Дацковский
Личный контакт
«Мы купили детям подарки и 10 октября в назначенное время приехали в детский дом к Полине и Коле. Там сразу сказали, что с подарками нельзя, иначе, мол, мы подкупаем детей. Нужно установить контакт лично, а игрушки подарим, когда примем окончательное решение.
При нашем знакомстве с Полиной и Колей, кроме директора детдома, присутствовали уполномоченный по правам ребёнка, психолог, логопед. Нам отвели всего полчаса, чтобы пообщаться с детьми. Что можно успеть за такое время?
Нас предупредили, что Коля замкнутый и, возможно, не станет разговаривать. Но он, на удивление, с первых минут пошёл на контакт. Так получилось, что Полина сразу как‑то потянулась к мужу, а Коля – ко мне.
Нам говорят: спросите у детей, хотят ли они, чтобы вы завтра пришли. Полина сразу сказала – нет. А Коля – да. Поля сначала осуждающе посмотрела на него как старшая сестра, а потом кивнула: ну ладно, приходите.
Мы вышли из детского дома, чётко зная, что дадим согласие на опеку. Хотя нам предстояло ещё знакомство с младшей, Олей, которая находилась в доме ребёнка. Там отношение нам понравилось больше, мы по сегодняшний день с сотрудниками общаемся. Они собрали целый консилиум: главный врач, логопеды, психолог. Рассказали о развитии и здоровье девочки всё.
Привели Олю. Она на нас глянула – и назад. Но нам разрешили подарить куклу, и благодаря этому мы стали общаться. Поначалу Оля никак не шла на контакт с Мишей. Не подпускала и не позволяла за руку взять. Мужчин не подпускала вообще. В истории было указано, что ей пришлось пережить жестокое обращение.
А ко мне Оля подбежала, за шею обняла, аж трясётся. Я к ней прониклась сразу. Нам разрешили погулять вместе на улице в сопровождении психолога. По времени не ограничивали, лишь бы не в ущерб режиму дня.
Фото: Алексей Дацковский
Затем поехали к региональному оператору ГБД, дали согласие, подписали необходимые документы. С детдомами договорились, что ещё придём на выходных. Тут выяснилось, что старших, Полину и Колю, навещает бабушка. На опекунство она не претендовала, но не хотела, чтобы внуков увозили в другой регион. Мы разговаривали с ней в присутствии директора детского дома. Пообещали со своей стороны не препятствовать её общению с внуками. Но в целом это были не самые приятные для нас моменты.
До передачи малышей опекунам требуется оформить медзаключение. На Олю все документы нам готовы были сделать за семь дней. А вот на Колю и Полину не раньше чем за месяц. Хотя по закону даётся 14 дней».
Фото: Алексей Дацковский
Трижды бабушка
«Так долго находиться в чужом городе мы не могли, дома ждала работа, у мужа бизнес. Мы условились, что будем звонить детям дважды в неделю через воспитателя и прилетим за ними сразу, как будут готовы документы.
В итоге на старших медзаключение делали пять недель. Сейчас я думаю, что это даже к лучшему – у нас была возможность подготовиться, обустроить детские комнаты, купить одежду, игрушки. Я всё это время звонила в детский дом, торопила. Нам очень помогли сотрудницы дома ребёнка Светлана Латышевич и Екатерина Киршина. И как только я узнала, что всё готово, мы с Мишей тут же вылетели за детьми. Обратные билеты взяли с расчётом, что обратно полетим впятером в тот же вечер.
Подписали в опеке все документы, сначала забрали Олю, а потом Полину с Колей. Переодели их полностью в свою одежду – казённую с детей снимают, когда передают опекунам.
Фото: Алексей Дацковский
Встал вопрос, как детям нас называть. Я говорю: «Давайте собирать семейный совет. Мы теперь будем жить одной семьёй. В семье есть сыночек, доченьки, а есть…» «Мама и папа», – говорит Полина. И младшие подхватили, с первого часа стали так нас называть. Они нормально перенесли двухчасовой перелёт, поезд. Началась наша жизнь.
Когда дети в первый раз вошли в дом, удивились. Им было с чем сравнивать. Полина спросила: «У меня теперь своя комната? Только моя?»
Здесь мы оформили документы, прописку, поставили на учёт в поликлинике, дети стали посещать детский сад – его недавно построили. Ходят туда с удовольствием. В декабре мы всех троих покрестили.
Я снова вышла на работу, муж продолжает заниматься бизнесом. В период, когда собирали документы, ездили знакомиться, я не работала. Совместить работу и этот путь нереально. Управляться нам помогает моя мама, Надежда Андреевна. Теперь она трижды бабушка».
Не нужно бояться
«Первое время у детей был страх, что их могут вернуть назад. Оля иногда подбежит: «Мама, а ты моя? И Полинина? И Колина?»
Мы с мужем переживали, как они адаптируются. Но дети сразу влились в семью. Миша говорит: «Такое чувство, что они всю жизнь у нас были». В общем, всё как у всех.
Всё вышло даже лучше, чем мы себе представляли. Да, мы перестроили свою жизнь. Но мы детей хотели всегда. А иначе для чего жить? Мы с мужем много лет были погружены в работу. А кому это всё останется? Хочется подарить обездоленным детям любовь, заботу, ласку. Тороплюсь с работы ради них, скучаю.
Фото: Алексей Дацковский
Из районной опеки инспектор приезжает посмотреть, в каких условиях дети живут. Там в курсе всех наших событий. Материальная поддержка от государства – это единоразовая выплата при оформлении опеки и ежемесячные пособия.
В настоящее время мы подали иск о лишении родителей Полины, Коли и Оли прав.
А семьям, которые решат пойти по нашему пути, я советую не бояться, все трудности преодолимы, если чего‑то очень хочешь. И я с уверенностью могу сказать, что чужих детей не бывает».
Нелля Калиева