Судя по количеству сценических интерпретаций, театральная Россия к комедии итальянца де Филиппо (1947, русский перевод – 1956) очень и очень неравнодушна. Только за последние несколько лет к ней обращались и Семён Спивак (к слову, режиссёр санкт-петербургского Молодёжного театра на Фонтанке в этом сезоне поставит для нас «Касатку» по пьесе Алексея Толстого), и Стефано де Лука, создавший спектакль для актёрского дуэта Юрий Соломин – Ирина Муравьёва (московский Малый театр). А теперь главный режиссёр Центрального академического театра Российской армии Борис Морозов, хорошо знакомый нашим театралам вот уже по пяти постановкам, предложил «Филумену Мартурано» белгородской труппе.
Популярность пьесы итальянского драматурга в России в большей степени связана с выходом на киноэкран фильма «Брак по-итальянски» Витторио де Сики (1964). Перед началом спектакля то тут, то там именно его и обсуждали, пытались предугадать, будет ли что-то общее. Но сравнения оказались излишни. Игры в итальянское в постановке Морозова весьма условны.
Стены древнего Неаполя и красная черепица, укрывшая жёлтые домики, аккуратная башенка с витражными окошками и её теневой силуэт на заднике сцены, на него же спроецировано изображение залива Тирренского моря и обманчивый в своём спокойствии Везувий – итальянское проступает в сценографии (художники – заслуженный работник культуры России Михаил Смирнов и Марина Шепорнёва). Да в музыке: звучат неаполитанские песни (музыкальное оформление – заслуженный работник культуры России Руслан Родионов). Например, знаменитая Dicitencello vuie («Скажите, девушки, подружке вашей…») Родольфо Фальво.
А вот страсти, блестяще разыгрываемые дуэтом народных артистов России Марина Русакова – Виталий Стариков, национальности не имеют. Образы Филумены Мартурано и Доменико Сориано, которые они воплощают, актёры выводят за рамки масок, присваивают себе, делая историю личной. При этом и обобщение последует неизбежно – «дети есть дети», «семья есть семья», тысячи лет человеческой истории миновало, а ценности глобальнее едва ли кто назовёт.
На этом режиссёр и сосредотачивается. И тогда в начале лёгкая, комическая история о том, как одна итальянка, прожив четверть века с одним знатным и состоятельным синьором, наконец-таки обманом женила его на себе, оборачивается мелодрамой, коллизии которой по временам приобретают и вовсе трагедийные черты. А интонация смеха сквозь слёзы позволяет распознать в когда-то продажной женщине гордую женщину неимоверной силы, а в аристократе – слабого, инфантильного мужчину.
Фото Алексея Германа
Решения Марины Русаковой своей Мартурано невероятно контрастны – лукаво-озорную кокетку первых сцен сменяет Филумена – страстная, взбалмошная в своём уязвлённом самолюбии (когда, скажем, узнаёт о своей молодой сопернице Диане (Юлия Гарнова). Потом наступает черёд видеть её боль, трагедию её материнства – полные отчаяния и любви монологи своей героини Русакова произносит на авансцене (так мы узнаём о троих её сыновьях, которых она была вынуждена оставить, но, держась на расстоянии и оставаясь для них неизвестной, вырастила их, обеспечивая из кошелька дона Сориано). Наконец, Филумена освобождается от доспехов жёсткости и, обретя гармонию, становится спокойной и по-особому женственно великолепной.
К слову, режиссёр активно задействует авансцену, а кроме того создаёт множество выразительных фронтальных мизансцен, укрупняя тем самым смыслы сказанного каждым из главных героев. На это работают и образы преданных им Альфредо Аморозо и Розалии Солимене, прекрасно воплощённые заслуженным артистом России Иваном Кирилловым и Анной Краснопольской, – своеобразные зеркала Доменико и Филумены.
Герой Виталия Старикова самодоволен, но не самодостаточен. Перед нами – фат и мот. Стариков подчёркивает разные грани существа дона Сориано. Он может быть неприятно мелочным и даже жестоким. А то, напротив, очень обаятельным. По временам резок, порывист, импульсивен, впадает в неистовство. А то размякает, теплеет. Произносит свой монолог о прошлом – и становится очень понятным в своём естественном страхе перед будущим. Страдает ретрофилией – с каким пылом, с каким азартом он предаётся воспоминаниям о своей молодости – времени, когда было так хорошо («лучшие сорочки», «лучшие кони»). Тогда дон Сориано чувствовал себя «господином вселенной», «хозяином гор, морей, собственной жизни». И выдыхается, никнет, как только возвращается к своему настоящему – нет воли, нет энергии. Все его усилия направлены то, чтобы доказать самому себе, что он ещё прежний.
Женщина и мужчина, принадлежавшие разным мирам в смысле социальном, обнаруживают глубинную связь, которую и сами не в состоянии до конца осознать. Между ними – целая жизнь, за которую они испытали страсть, любовь, предательство, одиночество вдвоём. Но время их разобщённости закончится, их бремя разрешится. И дело здесь не в том, что она и её обретённые сыновья получат фамилию знатного человека и социальный статус, а он избавится от страха перед одинокой старостью.
Для Филумены семья не абстракция. О ней она мечтала, только сознав себя. И после, когда судьба приводила её в экзистенциальные тупики, именно эта мечта помогала сделать ей правильный выбор. Для Доменико, промотавшего свою жизнь (уж очень он напоминает ту стрекозу из крыловской басни), семья становится новым смыслом, который позволяет жить ему сегодняшним днём, находить в нём свою новую радость, снова ощущать себя счастливым. Он рефлексирует и глубоко чувствует – кажется, впервые в жизни. И ему уже не важно, кто именно из трёх сыновей Филумены – педант Умберто (Дмитрий Гарнов), пижон, франт и позёр Риккардо (Антон Ермак) или подвижный, жизнерадостный экстраверт Микеле (Сергей Денисов) – его собственный. Он принимает всех.
И, как и положено мелодраме, в финале спектакля – хеппи-энд. Дом Сориано из просто жилого помещения превратится в фамильное гнездо, а круглый стол и лампа в абажуре над ним из функциональных предметов мебели – в символы домашнего уюта. И как странно родится эта семья, но ведь родится, благодаря тому, что все 25 лет Мартурано защищала свои, семейные, ценности.