Прямоугольник красного гранита, барельефный портрет и текст: «На этом месте стоял дом, в котором 25 сентября 1894 г. родился и провёл детство первый красный пилот-воздухоплаватель, профессор Николай Дмитриевич Анощенко». 25 сентября мы отмечаем 120-летний юбилей этого удивительного человека, нашего земляка.
Первая «фильма»
Родился он в семье юриста. Учился в Белгородской мужской гимназии. Отец по служебным делам ездил в Курск и Харьков, иногда брал с собою сына. Вот там, в губернском городе Курске, в 1907 году Коля Анощенко впервые увидел «фильму» (так называли кино в те времена). И через многие годы, вспоминая это событие, он скажет:
«Впечатление от просмотра первого настоящего кинофильма было настолько потрясающим, что я даже до сих пор отчётливо помню некоторые куски из показанной тогда программы…»
Отец перевёл сына из белгородской гимназии в одну из московских. Здесь интерес Николая к кино стал расти и углубляться. Впрочем, вскоре его оттеснило на второй план новое страстное увлечение – авиация, которая стала бурно развиваться в то время в России. И он уже мечтал о небе, хотел стать пилотом и вместе с друзьями строил первые авиамодели. В 1910-м на первых в стране соревнованиях летающих моделей планеров работа Николая Анощенко заняла призовое место, и почётный председатель жюри – знаменитый русский ученый Николай Егорович Жуковский вручил ему памятный серебряный жетон.
Красный пилот-воздухоплаватель
Летом 1914 года Николай окончил «курс гимназических наук», а 1 августа Германия начала войну с Россией. Анощенко поступает вольноопределяющимся в авиационный отряд и вскоре становится командиром воздухоплавательного отряда аэростатов. В мае 1917 года поручик Николай Анощенко – впервые в русской армии – совершает испытательный прыжок с парашютом почти с километровой высоты.
Шестью боевыми наградами, в том числе высшей – орденом Святого Георгия, был отмечен Анощенко за смелость и мужество в дни войны. Закончилась Первая мировая, но разразилась Гражданская война. Николай Дмитриевич стал одним из организаторов первых воздухоотрядов молодой Красной Армии, помощником начальника Воздушного флота армии. В 1920-м удостоен звания «Первый красный пилот-воздухоплаватель».
На воздушном шаре
Утром 27 июля 1920 года с Красной площади Москвы отправился в первый полёт советский воздушный шар. Экипажем командовал Анощенко. Планировалось подняться на три-четыре тысячи метров, аэронавты поднялись на пять тысяч и в 15 часов благополучно приземлились у деревни Щекавцево под Богородском.
Вскоре успешно прошёл и первый в стране ночной полёт аэростата. Его пилотировал наш земляк. В 1921-м Николай Анощенко стал главным инспектором Воздушного флота страны.
Смелый конструктор
Об одном – пусть не столь уж значительном, но примечательном – эпизоде богатой событиями жизни авиатора Анощенко рассказал в своей книге «Цель жизни» знаменитый авиаконструктор Александр Сергеевич Яковлев:
«Ещё в начале 1923 года в газетах было объявлено, что в Крыму в ноябре состоятся первые планерные состязания. Представление о планере я имел и хотел принять участие в постройке первых советских планеров. Решил обратиться к организатору состязаний, известному тогда лётчику-конструктору Арцеулову.
Константин Константинович Арцеулов встретил меня очень приветливо. Участливо выслушал и тут же предложил:
– Хотите, устрою вас помощником к лётчику Анощенко? Он строит сейчас планер собственной конструкции.
– Ну конечно, хочу! – радостно ответил я.
Планеристы работали в здании Военно-воздушной академии. Помню холодный, нетопленый громадный зал Петровского дворца, заваленный строительными материалами и деталями планеров. Я был новичком и смотрел на планеристов как на чародеев. Арцеулов подвёл меня к симпатичному, статному человеку.
– Николай Дмитриевич, познакомьтесь, вот вам помощник.
Анощенко протянул мне руку: «Здравствуйте, очень рад! Как вас зовут? Шура? Ну, что ж, Шура, давайте работать… Будете хорошо работать – поедете в Крым на состязания…»
По правде сказать, этому я тогда не поверил, но с огромным энтузиазмом принялся за постройку планера… Первое время Анощенко сам много трудился над планером, но у него и без этого хватало забот: он был одним из организаторов планерных состязаний, поэтому когда он убедился, что работа у меня спорится, стал заходить реже. Придёт, посмотрит, даст указания…
Приближалась пора планерных состязаний, а планер ещё не был готов. Пришлось трудиться ещё больше и упорнее. И тут, к большой радости, я узнал, что за активную работу решено командировать меня на состязания в Крым. Наш планер мы с Николаем Дмитриевичем Анощенко обещали закончить там, на месте. Местом для планерных состязаний был избран район Коктебеля – курортного селения близ Феодосии… Этот уголок Крыма стал впоследствии традиционным местом всесоюзного сбора планеристов.
На состязания решено было послать в одном эшелоне участников вместе с планерами. Поезд состоял из нескольких платформ и одной теплушки. На платформы погрузили планеры, накрыли их брезентом, а в теплушке устроились планеристы… В теплушке я чувствовал себя на седьмом небе. Народ здесь собрался молодой, все энтузиасты авиации. Тут были конструкторы планеров Ильюшин, Пышнов, Горощенко. Теперь этих людей знает вся страна. Ильюшин стал известным авиаконструктором. Пышнов и Горощенко – учёные, профессора. А тогда они были слушателями Военно-воздушной академии и делали первые шаги в авиации…
Эшелон разгрузился, и планеры повезли в Коктебель. Там, на горе, был разбит лагерь и стояли палатки. Все планеры были построены в Москве. Здесь предстояло их только собрать и пускать в полёт. А планер Анощенко оставался незаконченным, и над ним надо было ещё много работать.
Анощенко говорил мне: «Вы здесь поработайте как следует, а я пойду. Мне, как члену технической комиссии, необходимо быть на старте…»
Через две недели был готов и наш планер. Конструктор назвал его почему-то «Макака». Увидев на состязаниях другие машины, я, признаться, мало возлагал надежд на нашу «Макаку». Все планеры строились наподобие самолётов. Они имели органы управления, крылья, хвостовое оперение, фюзеляж. Планер же «Макака» был крайне примитивен: он имел крылья и хвостовое оперение, но отсутствовали кабина, органы управления и шасси. Летчику приходилось нести планер на себе, разбегаться и, балансируя своим телом, парить в воздухе…
Смелый конструктор сам взялся испытывать «Макаку». Планер оказался несколько тяжелее, чем предполагалось, и был плохо сцентрирован – перевешивал хвост. Когда Николай Дмитриевич Анощенко водрузил на себя своё детище и вдел руки в поручни, хвост настолько перевешивал, что взлететь оказалось невозможным. Мне поручили придерживать при разбеге хвост и таким образом быть «участником» первого полёта. Из осторожности решили сначала испробовать «Макаку» на небольшом пригорке, а не взлетать со склона горы… Николай Дмитриевич выбрал место, приготовился к разбегу и стал ждать подходящего порыва ветра. Я торжественно держал хвост планера. Вдруг раздалась команда: «Раз, два, три, приготовиться!»
И Анощенко крикнул: «Бежим!»
Я держал хвост и бежал изо всех сил. Но Анощенко был здоровый, дюжий мужчина, а я маленький и щуплый. Он делает шаг, а я три и никак не могу угнаться. С громадным трудом я удерживал хвост планера. Наконец Анощенко закричал: «Бросай!»
Я выпустил из рук хвост. Планер поднялся на два-три метра, перевернулся в воздухе и… рухнул на землю.
Все бросились к обломкам. Мы боялись за жизнь Анощенко. Но он выбрался живой и невредимый… Восстановить «Макаку» было невозможно…»
Фото: http://foto.rg.ru/
Из авиации – в кино
Зато в полётах на аэростатах Анощенко не было равных (с 1920 года он возглавлял аэростатный отдел Авиадрома). 8 ноября 1922 года на свободном аэростате «Красная Москва» группа аэронавтов во главе с Анощенко стартовала в Кунцеве. Полёт проходил в сложных погодных условиях – в густом холодном тумане. Почти через сутки «Красная Москва» успешно приземлилась в Карелии вблизи границы с Финляндией.
А за четыре года до этого произошло поистине знаменательное событие: Николая Дмитриевича неожиданно пригласили в Народный комиссариат просвещения и попросили быть консультантом по вопросам авиации и воздухоплавания в отделе научных съёмок. И он, всё более увлекаясь (ведь это было словно возвращение в юность), создаёт сценарии первых учебных фильмов «Аэростат, его устройство и работа с ним», «Самолёт, как он устроен и как на нём летают», «Обучение молодых лётчиков». И снова – как в молодости – волшебный мир кино властно позвал его к себе.
Из авиации его не отпускали. Только в 1924 году на очередном (11-м!) рапорте помощника начальника Воздушного флота всей действующей армии и фронта республики Николая Анощенко появилась необходимая резолюция, и он смог поступить в государственный Институт кинематографии – знаменитый ВГИК.
Уже на третьем году обучения студент Анощенко снимет свою первую картину, участвуя и в создании её сценария. Но особенно ценным оказался его вклад в операторскую работу. Здесь в полной мере раскрылся его талант изобретателя. Талант, нужно сказать, проявился давно, ещё в молодые годы – тогда Николай Дмитриевич усовершенствовал парашют, и это его изобретение до сих пор используют в парашютных системах.
После окончания института Анощенко остался в нём преподавателем и проработал во ВГИКе более трёх десятилетий. Профессор Николай Анощенко создал новые курсы дисциплин «Общая кинотехника» И «Технология производства фильмов». Он же изобрёл проектор с непрерывным движением плёнки и метод цветного кино «Спектроколор». Проектор Анощенко был запатентован не только в Советском Союзе, но и в Германии, Франции и Соединённых Штатах Америки.
Режиссёр и оператор
Первым в истории отечественного кино цветным фильмом стала хроникально-документальная лента «Праздник труда». Автор её сценария и режиссёр – Николай Анощенко.
Он же создал один из первых отечественных звуковых фильмов «Цыгане шумною толпою…». И лента эта превратилась в своеобразное учебное пособие, по которому училось искусству «звукового сценария» не одно поколение кинематографистов.
Николай Анощенко был режиссёром десяти и оператором одиннадцати художественных и хроникально-документальных фильмов.
Никогда не забывал он и своё авиационное прошлое. И возвращение – приезд в родной город у Северского Донца в августе 1973 года – не случайно приурочил к Дню Воздушного флота. В дар Белгородскому историко-краеведческому музею он привёз не только изданные в разные годы свои книги, но и необычные экспонаты – детали корзины, балластные мешки, верёвки аэростата и фотоаппарат «Фотокор-1».
Уже после смерти Николая Дмитриевича (15 декабря 1974 года) его сын Николай Николаевич передал Белгородскому литературному музею значительную часть отцовского архива: фотоснимки 1910-1920-х годов (портреты первых отечественных лётчиков, моменты киносьёмок первых советских фильмов), десятки писем, написанных самим Анощенко и присланных ему. И, наконец, объёмистую рукопись его воспоминаний… Отрывок из них вошёл в сборник «Литературные памятники Белгородчины», изданный в 2008 году в Белгороде.