В нижнепенском селе сохранили столетние костюмы для карагодных гуляний

Случайных людей тут нет

Народный фольклорный самодеятельный ансамбль «Карагод» поёт уже 30 лет. Сейчас в коллективе десять человек в возрасте от 35 до 82 лет. Руководит ансамблем директор Центра культурного развития Любовь Сафонова. По её словам, каждая артистка здесь – с интересной судьбой, но всех объединяет любовь к народной песне.

«Самой старшей участнице Ольге Авершиной скоро исполнится 82 года. Татьяне Пальской немного меньше, она мать шестерых детей, у неё 12 внуков и восемь правнуков. Работала дояркой 35 лет, ветеран труда, дважды мать-героиня и знатная частушечница. Никогда тексты не забывает, может 100 штук подряд спеть не останавливаясь. Елена Труфанова и Ольга Касторная – постоянные и активные участницы с первого состава, Любовь Сердюкова приехала из Узбекистана, постигает наш диалект, разучивает с нами все песни. Наш золотой голос – Людмила Шабалина. Я местная, тут родилась, но много не знала, постепенно за старожилами учила», – тепло и с большим уважением рассказывает Любовь Ивановна.

Любовь Ивановна Сафонова руководит ансамблем / Фото: Вадим Заблоцкий

Название «Карагод» выбрали сообща. В Нижних Пенах карагодом (выгоном) называли и место праздника, и массовый танец. В селе говорили: пошли карагод плясать или ширинки водить.

Словно кружева

Официальное признание ансамбля состоялось не сразу, в 1992 году они собрались, а только через 16 лет защитили звание «народный». Этому событию предшествовала долгая работа. Сейчас они с ностальгией вспоминают встречи в зелёном саду ушедшей из жизни Ольги Григорьевны Жиронкиной. Репетировали там по большей части весной и летом, выступали на престольный праздник села, потом на Троицу. Уважаемых артисток знает не только район, но и ценители искусства далеко за его пределами.
 

Любовь Николаевна Сердюкова приехала из Узбекистана и влилась в певческий коллектив / Фото: Вадим Заблоцкий

Участницы вспоминают, что лет 20 назад в Нижние Пены приезжал доктор искусствоведения знаменитый фольклорист Вячеслав Щуров со своими студентами из «Гнесинки». Пристально изучал репертуар, записывал, удивлялся их речи.

В лексическом словаре нижнепенцев переплелись русские, украинские и белорусские слова. Старожили рассказывают, что всё это из‑за барыни Марьи Алексеевны, которая жила рядом в Никольском и имела крепостных людей. Она держала большую псарню и охотничьих собак меняла на мастеровых людей. Нужен был ей в хозяйстве кожемяка или скорняк – она привозила его из Украины или Белоруссии.

«За этих мастеров выходили замуж наши девки, детей рожали, так говор и распространялся. Появились здесь слова «яго» вместо «его», «кудысь» – «куда», «идесь» – «здесь», – улыбается Любовь Сафонова. – Потом эти слова перекочевали в песни. А Никольское в советское время стало колхозом имени Чапаева. Легенда осталась, и людей, живущих там, называли «Чапаи, выменянные на собак».

Запястья должны были быть закрыты, чтобы парни девушек на хватали за руки / Фото: Вадим Заблоцкий

Певуньи «Карагода» продемонстрировали нам всю красоту бытовавшего у них диалекта:

«А по полю, полю нижнепенскому не пыль пылит, не кура курит, поезд едя, конь у передя, а везём же мы шинкарочку, шинкарочка слёзно плачет, а шинкарик слёзы утирает ей и говорит: «Не плачь, шинкарочка, мы тебя везём из неволи прямо в волю».

Так жених намекал невесте, что молодой жене по хозяйству будут помогать его младшие сёстры.

Вытканные на рубахе узоры защищали от сглаза / Фото: Вадим Заблоцкий

Наряда тканые да не «мытые»

Наряды на артистах подлинные, им более 100 лет. Это этническая одежда Курского региона, так как раньше Нижние Пены входили в состав Обоянского уезда.

Ольга Авершина показывает костюм, полотно для которого она ткала из овечьей шерсти ещё на деревянном станке, а потом шила сама.

Самая старшая участница ансамбля Ольга Власовна Авершина наткала 35 рушников / Фото: Вадим Заблоцкий

«Под шерстяной сарафан (саян) надевали льняную рубаху. Поясом подпоясывались, надевали чёхлы, монисто. Вытканные узоры на рубахах защищали от дурного сглаза. Брыжи на руки надевали не только для красоты. Во‑первых, нельзя было, чтобы парни девушек за непокрытые запястья трогали, а во‑вторых, рукава не обтрёпывались. Голову покрывала шалка (небольшой нарядный платок), под неё завязывали один или два тонких платка. Нижний платок повязывали, чтобы обязательно кантик был виден из‑под шалки, это тоже для чистоты. Как ни умывайся, лицо человека потеет, и шалка марается», – объясняет Ольга Власовна.

Нашитые ленты у неё на юбке уже советского периода и только одна осталась старинная. Монисто давно поизносились и теперь используют современные бусы. Авершина красиво излагает на коренном нижнепенском:

«Наши костюмы ни разу не мытые (нестираные). Очень берягли тогда наряд выходной. Сейчас тоже складаем, берягём. Немытое всё сохраняли, а чтобы сарафан просушить, несём его летом на солнышко, а потом складаем «складка в складку», обвязываем лентой и в сундуки улаживаем».

Монисто делает образ завершённым и ярким / Фото: Вадим Заблоцкий

Рассказали они и о рушниках и скатертях, которые до сих пор сохраняются в их сундуках и шифоньерах. В своё время Ольга Власовна наткала 35 рушников, каждый со своим рисунком. Например, свадебный – с парнем и девушкой, а для новобранцев – с мужскими фигурами.

Петь не терпеть

Репертуар ансамбля состоит из местных фольклорных песен и народного песенного творчества Белгородской области.

«Тексты для села придумывал наш народ. Рядом в Вышних Пенах песня похожая, а слова другие. Например, только наша свадебная начинается с природы: «ой, липушка, ракитушка» или «под горою, под крутою, выходила Марьюшка», – говорит Любовь Ивановна.

Нижнепенские восьмиклассницы перенимают певческий опыт у старшего поколения / Фото: Вадим Заблоцкий

По её словам, припевы «Ой, лёли, лёли», или «Ой, Ладо, Ладо», или «Душель маё» традиционны в песнях Курской и Белгородской областей.

«А ещё мы поём песни церковные на клиросе в храме. Они очень длинные, чтобы одну спеть, полдня нужно», – подсказывает Елена Труфанова.

А вот мужчин сейчас в ансамбле не хватает. Остался баянист, ему 83 года. Заменить некому ни его, ни плясунов, а ведь в карагоде важную роль играли «хозуны», они были призваны «дух поднимать», выплясывать перед женщинами и завлекать их.

«Сейчас парней, желающих танцевать, практически не осталось, – сетует Любовь Сафонова. – Хорошо хоть девочки-школьницы приходят, мы их обучаем петь».

Ольга Егоровна Касторная показывает фартук, которому 100 лет / Фото: Вадим Заблоцкий

Заведующая клубом передаёт народное творчество от старшего поколения восьмиклассницам, которые разучивают народные песни. Нам удалось поговорить с Полиной Сафоновой, которая занимается в народном ансамбле.

«Мне очень хочется, чтобы нижнепенский карагод продолжал жить. Я ценю традиции, наш быт, но, к сожалению, это уходит, надо поддерживать», – переживает девушка.

Подол обшивали лентами / Фото: Вадим Заблоцкий

Шутки молодость хранят

В этом замечательном селе есть у местных людей ещё один общий талант: рассказывать шутки и понимать их. Наверное, поэтому они так долго сохраняют свою молодость. За острым словцом в карман не лезут, запас анекдотов неиссякаем, а уж как заливисто смеётся Татьяна Пальская, можно слушать вечно. Как только мы попросили поделиться забавными историями, они посыпались одна за другой, да такие, что в конце нашей встречи скулы от смеха сводило.

Ольга Авершина рассказала о том, куда она подевала подарок свекрови на свадьбу:

«Как мы породилися, ходили на выгоне, карагод делали. В кажном дворе было по десять душ. Все сходилися, ширинки играли на Широкой улице. На свадьбах, крестинах «лёли» пели. На свадьбах песней дражнили дружка, как он плохо торгуется за невесту. Пели ему: «Было бы тебе не дружковать, было бы тебе свиней пасть». Тогда что за невесту дать можно было? Денег же особо не было. Хто рупь, хто 15 копеек. Когда я выходила замуж, мне свекровь подарила сарафан рабочий, чёрный, грубый, такой не наденешь. А дедушка мой (муж. – Прим. авт.) подарил мне валенцы. Ну, их ещё ладно, хочь носить можно, а тот сарафан я отдала скупщикам одежды, которые по селу ходили. А куды девать? А им нужнее».

Брыжи на руках не только для красоты / Фото: Вадим Заблоцкий

А Татьяна Пальская вспомнила легендарную личность в селе – дударя деда Юса.

«В деревне мы всех знаем не по фамилиям, а по подворьям. У нас был дед Юс, как прийде на свадьбу, гляне и даст название молодайке, так и подворье будут звать. Свекровь мою назвал Пуша (это значит полная женщина. – Прим. авт.). Она просила, чтобы переменил, а он не захотел, так и я осталась на всю жизнь Пушина, и мои дети Пушины».

Называл ещё всяко: Тягучая, Раевна, Метёлка, Ветерок и даже Гвоздик.

Татьяна Стефановна Пальская - мать шестерых детей, у неё 12 внуков и восемь правнуков / Фото: Вадим Заблоцкий