Букет бессмертников, или Размышления о самом прекрасном наследии Земли
-
Мнение
-
Мнение
В День дочери, который в России отмечают 25 апреля, корреспондент «Белгородской правды» делится самым откровенным.
Когда ты появилась на свет, мой мир разделился на «до» и «после». Ты с лёгкостью переломила его надвое, заставив меня пережить тысячу ощущений от нестерпимой боли до бесконечного счастья. А ещё ты научила меня чувствовать время.
Вот ты лежишь в своей кроватке, сопишь и пугаешься своих крошечных ручек, а я прижимаюсь носом к твоим взъерошенным волосам и тихонько вдыхаю тёплый молочный запах. Вот ты задумчиво смотришь на снег в окно. И вдруг чистый восторг: «Огаки!» – кричишь ты, расплываясь в улыбке и показывая маленьким пальчиком на вспыхнувшие внезапно огни фонарей. Это и смешит, и пугает.
Пугает тем, что я знаю: пройдут годы, и эта незамутнённая чистая радость от простых вещей куда‑то исчезнет. Что останется, я не знаю. Должно, наверное, зависеть от меня. Какими тёплыми воспоминаниями согрею я твоё детство, что оставлю на память. А может, и не должно, может быть, ты уже создана, слеплена чем‑то невидимым и большим. И ком твоей жизни, склеенный из событий, людей, поступков, уже сорвался со скалы и стремительно мчится туда, куда тянет его земное притяжение.
Что значит материнство для каждой женщины
И с тех пор, как ты появилась, я боюсь. Боюсь себя, мира, сквозняков, грубых людей. Я боюсь будущего, школы, социальной мышеловки и законов мироздания, которые пусть и справедливы, но всегда жестоки. Если раньше можно было бесстрашно идти вперёд, гулять без шапки и придерживаться философии саморазрушения, то теперь всё это под запретом. И не потому, что повзрослела, стала мудрее или изменила жизненные принципы. А потому, что теперь есть ты, и мои права теперь резко очерчены моими обязанностями.
И в этом страх. И вдруг начинаешь торопливо обтёсывать камень собственного характера, чтобы он обрёл достойную форму для подражания. И злишься на себя, и всё валится из рук, и понимаешь, что поздновато себя менять, но всякий раз начинаешь сначала, потому что у тебя появилось маленькое зеркало, которое понесёт в этот мир все твои слабости и недостатки.
И каждый раз я думаю об одном, что давая тебе жизнь, я обрекла тебя на смерть, я обрекла тебя на потери. Ведь рано или поздно это случается с каждым на этой планете. Это мой выбор, о котором ты даже не знала. А ты мой дар, взамен на который я отравлена этим едким, колючим страхом и болью. Сейчас они приходят ко мне в обличье твоих болезней, слёз, падений и неудач. А когда ты подрастёшь, страх будет ломать меня от каждого внезапного ночного звонка, от твоих столкновений с большим миром и моей растущей беспомощности. Ведь совсем скоро для того, чтобы залечить твои раны, зелёнки, объятий и шоколада будет недостаточно.
Фото: pixabay.com
И мне страшно. Но этот страх растворяют твой задорный смех, твои забавные кривляния перед зеркалом, твои поцелуи и твои внезапные признания: «Мама, я так люблю тебя!» В эти моменты я не боюсь ничего, потому что знаю: в этом мире побеждает любовь. И смерти нет.
Сейчас тебе ещё только восемь. Уже восемь. А мне кажется, что столетия минули с тех пор, как ты явилась в этот мир и начала расти, на самом деле меряя свои дни не часами – мгновениями.
Тогда казалось, что твои барахтающиеся пяточки, твой молочный запах и складочки-нитки на запястьях навсегда. Но время, которое до сих пор грелось на осеннем солнышке и никуда не торопилось, вдруг засобиралось, задвигалось и, разминая проржавевшие часовые пружины, бросилось бежать. Я не успеваю. Я бегу за ним, бегу за тобой, роняя детские, заляпанные яблочным пюре вещички на тротуар, бегу, теряя по дороге твои первые смешные слова, твой колокольчиковый смех, твои первые шаги, плачу и бросаюсь поднимать. Но время торопится, и я снова бегу, оставляя позади твои горячие слёзы, пух волос, отпечатки твоих босых ножек и твои неумелые объятия.
Теперь ты всё реже позволяешь себя обнимать. Говоришь, что уже почти взрослая. А мне остаётся только улыбаться в ответ и по ночам вдыхать тот самый молочный запах твоих растрёпанных волос. Но утром снова сваливается на меня неумолимое время. Ты взрослая, тебе уже восемь. А я быстро целую тебя в макушку, отправляя в школу, и улыбаюсь тебе вслед. Я всё понимаю. Мы здесь для того, чтобы стать воспоминаниями для своих детей.
А дети растут. И чужие, и свои. Дети растут, не спрашивая нас, готовы мы к этому или нет. И вот уже в речи взрослые нотки, уже отчуждение и интонации самостоятельности. «Мама, когда я уже вырасту?» Ты растёшь, родная, каждый день, каждый час, каждую минуту. Когда спишь, когда плачешь, когда смеёшься, когда целуешь меня перед сном. И сегодня ты уже старше, чем вчера. И та, вчерашняя, ты уже никогда не повторишься. А я снова не успеваю.
Все твои картинки, твои смешные записочки кривыми буквами, твои игры и гримасы, все твои детские беды – фломастер не пишет, у куклы отвалилась нога, не выходит задача – всё это катится, словно шар, исчезая в прошлом, оставляя на память царапинки на сердце. И все твои достижения: мама, я смогла, у меня получилось, я сама, я еду на велосипеде, я прочитала, сделала, догадалась! И я всё это храню, собираю в такую коллекцию, которую не покажешь на выставке, но которая дороже всего на свете.
И я стараюсь, изо всех сил стараюсь запечатлеть, запомнить и отдать тебе слова, объятия, поцелуи, путешествия, прогулки, своё время. Всё, что есть у меня здесь и сейчас. Понемногу, по горсточке, в ладошки, на память. Как самое ценное своё сокровище. Как собранные на море, просоленные, тёплые от солнца разноцветные камушки, как пригоршню полированных каштанов, как секретики, сказанные шёпотом на ушко.
Чтобы и ты, когда станешь взрослой, как ты мечтаешь, чувствовала своё сердце где‑то глубоко под кожей, под рёбрами, а в этом сердце хранились бы мои маленькие послания из твоего детства, мои тёплые прозвища, мои поцелуи и сказки на ночь. Всё самое нежное и доброе, что спасало бы тебя от внезапной, необъяснимой печали взрослой жизни.
«Мама, ты будешь всегда?» Да, моя милая, я буду всегда. Я прорасту в твоём сердце любовью и синими, как летние сумерки, бессмертниками, а уж они‑то точно не умирают никогда.
Анастасия Состина