Навязать узел, или Как я училась ковроплетению у дагестанской мастерицы

Технический рисунок

Ковроткачество – изумительное искусство. Кропотливое, выверенное. Мастерицы ввязывают в ковры орнаменты, будто пишут книгу.

Джамиля Азиалова покажет мне, как ткать ворсовый ковёр, как вязать двойной ворсовый узел. Для начала нужно внимательно рассмотреть технический рисунок. Он похож на схему для вышивки. По нему мастерица создаёт ковёр.

«Здесь точечно изображается каждый узел. Я научу, как смотреть на рисунок и как наносить узел на ковёр», – поясняет Джамиля.

Для создания узора ковра используют шерстяные нити. Камвольная пряжа примечательна тем, что она гладкая, приятная на ощупь, волокна идут параллельно. Такая пряжа совсем не колет руки в отличие от обычных шерстяных ниток.

Старенький станок

«В старину и до 1990-х годов девочку начинали учить в пять лет. Она садилась за станок вместе со взрослыми. Обычно ковёр широкий, поэтому за станком может находиться не одна ковровщица. Девочке показывали определённые участки, где какой узел навязывать», – говорит Джамиля Азиалова.

Из Махачкалы мастерица привезла видавший виды ткацкий станок, сделанный по старинным правилам. На нём натянута основа – крепкие шерстяные нити. Моя наставница рассказывает, что правильно натянутая основа ковра – уже полдела, в ином случае готовый ковёр искривится или порвётся.

«Навязать узел, если приноровиться и немного набить руку, нетрудно. Сложность в ткачестве любого ковра, а в данном случае ворсового, – в натягивании основы, – рассказывает Азиалова. – Это был праздник. Собирались взрослые опытные ковровщицы, которые в весёлой обстановке натягивали основу. Молодёжь смотрела за процессом, помогала передавать клубки».

Нити и крючок

— Давайте научимся?!

— Попробуем.

Ковёр уже в процессе вязания. До меня и после пробуют свои силы те, кому интересно ремесло. На ковре будут красоваться райские птицы. Это не традиционный для дагестанских ковров рисунок, но Джамиля специально его создала, чтобы ученики нагляднее видели, как работать с нитями и крючком.

Крючок в ковроплетении непростой: большой и с лезвием, которым, как гильотинкой, мастерица обрезает лишнюю нить. Процесс напоминает вышивку и вязание крючком сразу. Также для работы нужны колотушка (ею утаптывают нити) и специальные кованые ножницы, чтобы срезать лишние нити и делать ворс ковра равномерным.

Берём крючком правую нить, заправляем отрезанную красную нить шерсти назад, берём крючком левую нить и прихватываем. Вытягиваем – получается узел.

«Запомнила? Повторяй», – смеётся наш фотограф.

Наконец, всё получается. Теперь надо затянуть узел и спустить его по нитям к уже набранному ряду узлов.

«Отдайте крючку малую нить», – подсказывает реставратор.

Отдаю, спускаю и параллельно затягиваю узел и пытаюсь обрезать лишнюю нить.

«С непривычки можно и пораниться, испачкать ковёр кровью», – замечаю я.

Мой вклад в будущий ковёр с райскими птицами – пара красных пёрышек у павлина. Оценка качества работы – средненько. И это не может не радовать: неплохо для новичка.

Потомственные ковровщицы

Очень опытная мастерица за день работы на широком ковре может сделать 18–20 рядов рисунка, за месяц ударной работы – соткать один квадратный метр. Поэтому ковры такие дорогие и ценные.

Сейчас молодёжь занимается ковроткачеством как хобби. На профессиональном уровне мало мастеров, а потомственных ковровщиц и того меньше.

«Они и сегодня есть, но, к сожалению, не столько, сколько было в старину или даже 20 лет назад. Потому что это очень тяжёлый физический труд. Затратный. Приобрести нити, покрасить их стоит недёшево», – поясняет мастер.

Традиционно мужчины не ткут ковры: это женское ремесло. Если нужно создать серьёзное произведение, то ковровщица должна утром сесть за станок и до самого вечера, с перерывом на обед, работать.

«Среди поколения за 40 есть очень хорошие мастерицы, они изготавливают прекрасные ковры, но их дети и внуки, увы, подобным мастерством не обладают. Многое сейчас делают для того, чтобы этот промысел не потерялся, министерство культуры, наши музеи. Мы регулярно проводим мастер-классы в школах. По выходным выходим в парки, на аллеи, где любой желающий может научиться древнему ремеслу», – продолжает Джамиля Азиалова.

Дагестанские травы

Нити шерсти для ковра, что мы вязали, окрашены натуральными красками. Натуральное крашение было утеряно в советские годы, когда появились фабрики. Красить вручную сложно, а планы нужно выполнять. Мастерица и её коллеги возродили традицию.

«Искали старинные рецепты. Общались с бабушками, ездили по горам и собирали травы. Однако мало найти траву и сварить её. Любой может получить цвет, но удержать его на нитке – мастерство, – убеждена реставратор. – Все травы произрастают в Дагестане: душица, полынь, чабрец, марена. Корни марены дают более 20 оттенков красного цвета, горчичный цвет – сочетание шелухи и душицы».

Самые дорогие ковры – на синем фоне. Индиго – единственный привозной краситель с древних времён.

«Мне рассказывали, что это был настолько дорогой краситель в виде порошка, что на Дербентском рынке за напёрсток индиго давали две курицы», – признаётся Джамиля.

Ковры как письмо

Традиционные дагестанские ковры носят названия килим, сумах, дум, супрадум и другие. И они говорят с нами. Каждый символ – пожелание семье, рассказ.

Азиалова начала изучать ковры на художественно-графическом факультете Дагестанского института. Там же студентов обучали составлять рисунок, натягивать основу, делать узлы, показывали несколько техник создания ковров.

Мастерицы ткут новые ковры по старинным технологиям, используют давние рисунки, усложняют их. Но всегда придерживаются традиций.

«Очень важно сохранить ковры как письмо: они читаются как послание. Каждый элемент имеет значение. Нельзя взять элементы с ворсового ковра и прибавить элементы сумаха. Меня спрашивают: почему? Ведь и этот, и тот элементы красивые! Вот у Толстого есть хорошее произведение «Война и мир», а другой автор написал не менее замечательное произведение. Но если поменять их страницы местами, смысл потеряется, верно? Так же и здесь», – объясняет реставратор.