Шрамы на сердце. Почему поэт-грайворонец «остался маленьким где‑то на войне»
-
Валерий Черкесов
-
Белгородская правда
-
Валерий Черкесов
-
Белгородская правда
О боях на Огненной дуге, на нашей Белгородской земле, написано немало поэтических строк непосредственно теми, кто в них участвовал.
Известны стихотворения Михаила Борисова, Александра Межирова, Виктора Кочеткова, Марка Соболя, наших земляков Константина Мамонтова, Леонида Кузубова и других поэтов-фронтовиков – можно составить многостраничную антологию. Вошли бы в неё и стихи Михаила Сопина, хотя ему, когда началась война, шёл всего одиннадцатый год.
Пехота с землёй смешалась…
Журнал «Подъём» в трёх первых номерах за 2007 год напечатал стихи Михаила Сопина. Подобной публикации, чтобы в нескольких выпусках подряд, я до этого не читал. Готовил подборку тогдашний заведующий отделом поэзии журнала Станислав Никулин. Он был беспристрастным честным редактором, отбирал стихи только по талантливости автора, а не по тому, насколько тот известен, наделён регалиями, отмечен наградами. Поэтому публикация меня и привлекла.
А ещё тем, что Михаил Сопин мой земляк – родился в 1931 году в селе Ломном Грайворонского района. В стихах приводились названия знакомых населённых пунктов – Орёл, Красная Яруга, Готня, Головчино и другие, а ещё рек – Ворскла, Донец, Дон.
Стал читать подборку и сразу обожгло:
За сто шагов до поворота,
Где Ворскла делает дугу,
Далёкой осенью
Пехота
С землёй
Смешалась на бегу
И стала тихой и свободной,
Уйдя в прилужья и поля
Сырой земли
С преградой водной
У деревеньки Тополя…
***
Для кого и зачем
Из сегодня,
Спотыкаясь
О памяти явь,
Я бегу
Под горящую Готню
По разбитым
Осенним полям?
***
Как будто
Я убит не до конца.
И где‑то,
Между вечностью и болью,
Плывут в глаза мне
Воды из Донца,
И сердце давит
Прохоровки поле.
Не успели эвакуироваться
Ничего подобного о войне раньше не читал. Поэт глазами мальчишки военных лет как бы вглядывается в будущее и одновременно умом много пережившего человека осмысливает далёкое прошедшее. Причём всё, о чём пишет, не придумано, а было на самом деле.
Строки из воспоминаний Сопина: «Мы не успели эвакуироваться, помню, собирались ехать в каком‑то эшелоне, а в тылу нашем уже были немцы. Бежали из‑под Харькова в Ломное к бабушке. До сих пор не верю, что выжил… Немцы нас нагнали. Разорванные, раздавленные дети, их утюжили танками. Меня ранило осколком в череп, спас какой‑то военный – замотал голову тряпкой. И всё это под бомбёжкой…».
А вот что было в Ломном: «У нас во дворе частями Красной армии были прорыты профильные окопы, потом брошены. Окопы ошибочно выкопали перед избой, и дом таким образом оказался на линии огня. Начались тяжелейшие бои. Однажды во двор заскочили двое молоденьких солдатиков и прямо перед окнами стали устанавливать пулемёт, но никак не могли его заправить. Бабушка выскочила с поленом: «Куда ставите, сейчас начнут бить по хате, а здесь дети малые!». Велела тащить пулемёт на угол двора и там сама заправила пулемётную ленту».
Помогал выходившим из окружения красноармейцам переходить через линию фронта.
«Где шли бои, какого масштаба – знала бабушка, деревенская маршалюга. Она и втянула меня: посылала переводить через линию фронта окруженцев. Мы, ребятишки, хорошо знали окрестности, кустики, овражки, буераки…».
Когда начались освободительные бои в Грайворонском районе, Миша вместе с бабушкой и другими сельчанами помогал нашим раненым бойцам. Погиб младший братишка Толик, а Михаил переболел тифом. Выздоровев, ушёл из дома, скитался по военным дорогам, «периодически находился в действующих частях, принимал участие в боях армии генерала Москаленко». Война для четырнадцатилетнего подростка закончилась в Потсдаме.
Михаил Сопин / Фото: архив Валерия Черкесова
Снятся сны о битвах
В одном интервью Михаил признавался: «Моя армия – это армия 1941 года – начала 42-го. Я среди отступавших». Он поэтически исповедует горькую правду о начале войны, о поражениях, о жестокости оккупации, об успешных сражениях и радостях побед почти не пишет. Да, о победах и героизме рассказывать, наверное, легче и проще, чем о поражениях и отчаянии, но Сопин берёт на себя смелость и ответственность говорить именно об этом:
Отболели
И зажили раны.
И не пахнет
Нагаром в стволе.
Но дымится
Земля под ногами –
Десять лет,
Двадцать лет,
Сорок лет.
Поэт называл свою память пылающей, а я бы добавил – и беспощадной, ибо она, не щадя автора, поднимает из своих глубин такие страшные эпизоды, рисует такие жуткие картины, которые, казалось бы, не могут быть поэзией:
Полвека снятся сны о битвах
Степных, метельных, дождевых…
Что я живой
Среди убитых
И неживой –
Среди живых.
***
Был в солдатских валенках
Ростом не по мне…
Я остался маленьким
Где‑то на войне.
Признание в Отечестве
Литературная и житейская судьба Михаила Сопина была далеко не безоблачной. После войны он, ещё подросток, был дважды судим. Первый раз за хранение оружия, второй – «за коллективную кражу велосипеда». Отбыл пятнадцать лет в лагерях под Пермью, где и начал всерьёз писать стихи, исповедуясь, выписывая свою судьбу.
Освободившись, остался в этом городе, стал печататься. Потом, по совету известного критика Вадима Кожинова, переехал в Вологду. В начале творческого пути его поддержал писатель Виктор Астафьев, при жизни вышло несколько сборников стихотворений, были публикации в журналах, в том числе в «Нашем современнике», в 1991 году его приняли в Союз писателей России. Но должной известности творчество Сопина тогда не получило – великая страна уже разваливалась, а поэзия и поэты становились никому не нужными.
После смерти Михаила Николаевича в 2004 году стараниями его вдовы Татьяны Петровны, друзей, почитателей его творчества вышло несколько книг, в том числе за рубежом, его стихи широко представлены на просторах Интернета, получили многочисленные добрые отклики. В издательстве «Красная звезда» увидел свет коллективный сборник «Шрамы на сердце», в него вошли стихи военных поэтов из восьми стран. В подобной антологии Михаил Сопин представлен впервые, что можно считать признанием в родном Отечестве. А в 2019 году в Санкт-Петербурге в издательстве «Русская культура» вышла его книга «Сто стихотворений» – на сегодняшний день, пожалуй, самая профессионально составленная и изданная.
Есть читатели!
После войны Михаил Николаевич ни разу не приезжал в родные места. Его вдова говорила, что очень хотел, но… Видимо, опасался не выдержать жестоких воспоминаний, не желал наяву, а не в стихах возвращаться в 41-й трагический год. А вот Татьяна Петровна приезжала на Белгородчину, последний раз в год 75-летия сражения на Курской дуге. Вместе с сыном Петром (музыкант, живёт в Санкт-Петербурге) они побывали и в селе Ломном, где чудом сохранился дом, в котором во время войны жил маленький Миша.
Книги Михаила Сопина есть в Белгородском литературном музее, библиотеках Белгорода и Грайворона, их читает сегодняшнее поколение белгородцев. Так, ученица Белгородского инженерного юношеского лицея, сейчас учитель информатики, магистрант БелГУ Алина Беляева написала реферат «Родословная слёз Михаила Сопина», с которым выступила в Санкт-Петербурге на Лихачёвских чтениях.
Вот её слова: «Память оставила в душе поэта глубокие борозды, а жизнь перепахала, перекрутила и вывернула её наизнанку. Но изнанка оказалась способной воспринять живое семя, брошенное в чёрную родную землю, которое проросло крепким стеблем. И не сломали его ни ветры военного лихолетья, ни вихри лагерных этапов, ни обидное непризнание… Путь к алтарю не что иное, как путь к истине. И этот путь Михаил Сопин прошёл с достоинством».