Почему американец сбежал после ответа вышедшего из Афганистана спецназовца ГРУ

И всё, в общем‑то, было скромно: дюжина бывших ветеранов разведки, спецназа и десантуры в форме и с металлом на груди, да в цивильном мы с приятелем со студенческих лет Сергеем Ерёминым, буквально выполнившие просьбу генерала.

Знакомое лицо

Первым вышел Фёдор Иванович, следом полковник Игорь Лаврентьевич Бурнусов, величайшей доброты душевной и немалых талантов человек, о чём «Белгородская правда» уже рассказывала на своих страницах. А затем умудрившийся выскользнуть из вагона незаметно поджарый полковник с эмблемами ВДВ. И стал так, что со стороны было не понять, то ли он из числа встречающих, то ли из приехавших. В подсознании мелькнуло, что лицо знакомо, но всё внимание было уже переключено на Ладыгина.

Накоротке обговорили насущное, определили дату и место встречи и распрощались. В суете не расслышал фамилии полковника, но мысль, что где‑то я уже встречал его, целый день не давала покоя.

Встретились, как и договаривались, в редакции «Белгородской правды». Шутили, говорили обо всём и ни о чём, листали привезённые книги, сетовали, что давняя мечта встретиться летом на родине Фёдора Ивановича в корочанском селе Мазикино, посидеть на берегу реки Разумной, полюбоваться закатом так мечтой и оставалась – дела, дела, дела…

В гранатовой роще

— Ну что, Юрий Тимофеевич, приедем в Мазикино? – улыбнулся Ладыгин, обращаясь к полковнику в десантной форме.

— Прикажете – высадимся и в Мазикино, – бодро ответил тот.

И тут осенило: да это же Старов! Тот самый легендарный Старов, командир 15-й бригады спецназа ГРУ.

— Юрий Тимофеевич, – интересуюсь, – так это вы на вопрос американских журналистов ответили, что если прикажут – и в Вашингтоне завтра будем?

Старов рассмеялся:

— Да нет, это уже приписали мне. Я тогда выводил первую колонну из Афгана. В гранатовой роще нас ждали иностранные журналисты и сразу же ко мне. Я только два слова сказал: «Живы все!».

— А мы действительно вышли без потерь, хотя понапридумывали, что мы чуть ли не с боями прорываемся и потери жуткие, – вспоминает полковник. – И вот когда за столом сидели, один американец пристал к моему старшему сержанту Володе, всё допытывался, как он попал в Афган. Тот сначала отмалчивался, наяривая шашлык, – поотвыкли от мяса, всё больше на консервах, потом взглядом окинул этого янки и спокойно так и веско ответил:

— Прикажут завтра быть в Вашингтоне – будем в Вашингтоне!

— Тут американца как ветром сдуло, а его собратья по перу ехидно заулыбались: видно, он их тоже достал, – продолжает Юрий Тимофеевич. – А немецкий журналист с военной выправкой крикнул ему вдогонку: «Будут, будут, это ж русские, уж мы‑то знаем». Так что это не я сказал, а сержант Володя, хотя за свою бригаду ручаюсь – где прикажут быть, будем обязательно. А тому немцу я свой нож подарил – за знание…

Юрий Старов вручает орден Ленина Герману Похвощеву. Джелалабад, апрель 1988 г. / Фото: Олег Криволапов

Чернорабочие войны

Старов говорил без пафоса, обыденно, как о чём‑то само собой разумеющемся. Ни разу не сказал, что воевал – просто работал. Воевать и умирать – просто работа офицера спецназа. Спецназ – это не кирпич на кусочки или бутылки в осколки на голове. Это адский труд, это долгие часы неподвижно в засаде под палящим солнцем, когда язык распухает так, что не помещается во рту. Это переход в горах с грузом в 30–40 кг. Это уничтожение каравана, сопровожаемого тремя сотнями «духов», всего дюжиной спецназовцев, когда боекомплект лишь на пятнадцать минут боя. Спецназ – это чернорабочие войны.

Чтобы «закрыть» границу в условиях Афгана, требовалось почти 80 тысяч солдат, но эту задачу выполнили всего две бригады спецназа общей численностью в 4 тысячи. Так что не зря поверил американец, что спецназ Старова способен выполнить приказ быть в Вашингтоне.

«Духи» просто панически боялись спецназа. Говорили, что он подстерегает их под каждым кустом. Когда шла гражданская война в Таджикистане уже после распада Союза, командир группы спецназа 15-й бригады «афганец» Александр Мосиенко, тогда майор, а теперь полковник, «взял» памирский перевал Шар-Шар, который держали несколько сотен боевиков, всего двумя десятками бойцов. Поняв после первых минут боя, что на штурм идёт русский спецназ, они панически бежали.

Кстати, Мосиенко представляли к званию Героя, потом решили дать орден, а в результате ничего. Строптив очень, под стать командиру – Старов тоже покладистостью не отличался. Но факт есть факт: 15-я бригада спецназа ГРУ, которой он командовал, была единственной частью, награждённой афганским орденом Красного Знамени.

Охота за «Стингерами»

Есть трёхсерийный фильм «Охотники за караванами». Хороший фильм по повести Александра Проханова. Конечно, его персонаж майор Оковалков – образ собирательный, и в реальности совсем иначе добывались «Стингеры» – переносные зенитно-ракетные комплексы, которые США поставляли душманам.

Добывались сначала спецназовцами 22-й бригады, а вскоре и бригады Старова. Причём обещанного звания Героя за это никто не получил. А из 22-й всех участников захвата ПЗРК вообще обошли наградами – у майора Евгения Сергеева был партийный выговор, командира вертолёта капитана Андрея Соболя и старшего лейтенанта Владимира Ковтуна тоже начальство не жаловало, зато ордена получили даже те, кто «воевал» в «паркетном округе» столицы.

Лишь 30 лет спустя Владимир Ковтун получил из рук президента Владимира Путина медаль «Золотая Звезда» Героя России – добились‑таки сослуживцы.

Но своему спецназовцу Герману Похвощеву комбриг Старов всё же «пробил» орден Ленина. Они взяли тогда четыре американских «Стингера» и два английских «Блоупайпа».

Впрочем, воевали ведь не за ордена и медали – за Россию.

Фото: Олег Криволапов