Больше стали!
Ныне мало кто свяжет 1953 год с ещё одной датой – 50-летием создания Лениным партии большевиков в 1903 году. Но тогда эта дата была на слуху у всех членов партии. И она оказалась роковой: загадочная смерть Сталина, арест Берии и тоже загадочная его смерть… И одновременно – честные признания в бессилии партии накормить народ.
А также понимание того, что без новой рудной и металлургической базы двигаться вперёд будет невозможно. И не только без неё. Особо похвастаться было нечем.
Приходится слышать, что народ, мол, всегда говорил правду, а «наверху» всё лакировали. На самом деле это не так.
Ещё впереди был сентябрьский пленум партии, где Никиту Хрущёва изберут первым секретарём и он получит шанс в будущем отстранить от власти всех соперников и править единолично. Но именно в сентябре 1953-го он добьётся закрепления в документах партии важнейшего постулата о том, что возможно одновременно развивать тяжёлую индустрию, сельское хозяйство и лёгкую промышленность.
Признание этого постулата требовало «больше и больше стали». И не только для тяжёлой промышленности и обороны, но и для насыщения сельского хозяйства техникой, а лёгкой промышленности – станками.
Ни рыбы, ни мяса
Возможности старых карьеров и металлургической базы 1920–1930 годов тогда оценивались как ограниченные, не имеющие должных ресурсов для развития. И на Урале, и в Кривом Роге, и в Казахстане…
Но примечательно, что именно в июле 1953-го Хрущёв позволил себе открыто заявить:
«…В результате многие отрасли сельского хозяйства находятся в запушенном состоянии: молока мало, мяса мало. А какой же коммунизм, если нет лепёшек и масла?.. Мясом по‑настоящему мы торгуем только в Москве, Ленинграде, с грехом пополам в Донбассе и на Урале, в других местах с перебоями… Главная причина здесь заключается в области экономической…».
Ему вторил ещё один видный руководитель Советского Союза – Анастас Микоян:
«…Необходимо считаться с экономическими законами… Чтобы помочь рынку, я предложил, ввиду наличия у нас теперь возможности, закупить некоторое количество высококачественных импортных шерстяных тканей для пошива костюмов и пальто, поскольку отечественная промышленность не может дать тканей сверх программы, а также закупить 30–40 тыс. тонн сельдей, поскольку рыбная промышленность не обеспечивает нужды населения».
Известнейший и авторитетнейший тогда руководитель Георгий Маленков ещё откровеннее констатировал:
«…Задача пропагандистской воспитательной работы состоит вовсе не в том, чтобы коммунисты заучили известные формулировки, цитаты, даты, а в том, чтобы они всей душой, умом и сердцем усвоили существо великого революционного учения…».
Действительно, заучивать‑то членов партии научили, а с «душой» проблем воз и маленькая телега.
Новые области
8 августа 1953-го Маленков в речи на пятой сессии Верховного Совета СССР отметил, что в 1953 году произведено 38 млн. тонн стали, что в два раза больше, чем в 1940 м (в 1965 году – 91 млн. тонн, в 1975 м – 141 млн. – В. О.).
По подсчётам учёных, стране требовалось более 150 млн. тонн стали в год. Для того чтобы совершить рывок и в сельском хозяйстве, когда технику стали продавать колхозам. А без неё невозможны революционные преобразования в деревне! Не накормить города, горняков, сталеваров!
А со сбором зерна проблемы (эпопея с освоением целины ещё впереди). В лепёшках, масле и мясе потребность и наполовину не удовлетворяется – приводились такие данные. Известный политический деятель Лазарь Каганович ещё откровеннее заявлял, что этих продуктов в достатке лишь «на четверть», что шерстяных тканей не хватает, даже сельдь – и ту надо закупать. Производство стали хотя и растёт, но надо больше и больше.
А тут ещё холодная война! Причём сенатор Уайли из США предложил в 1953 году добавить к холодной войне ещё и атомную бомбардировку СССР.
Где было брать руду, чтобы выплавлять сталь для достойного ответа на эти вызовы времени? Где её брать для стран восточного блока, для дружественного Китая, для Советской Армии, которая начала перевооружение?
Все эти факторы и заставили задуматься о том, как на службу страны поставить имеющийся потенциал. Для наиболее эффективного его освоения потребовалось переформатирование народно-хозяйственного комплекса и административно-территориального деления страны. В результате родилась идея создания новых регионов. Одни, как Белгородская и Липецкая области, оправдали идею реформаторов по использованию потенциала Курской магнитной аномалии, другие области долго не просуществовали.
Далеко заглянули
Словом, есть все основания утверждать, что к 6 января 1954 года, к дате образования Белгородской области, была завершена огромная подготовительная работа по обоснованию её создания. На площадке сбалансированной во всех отношениях территории Белгородской области предполагалось создать принципиально новую горнорудную базу, а в Липецкой – металлургическую.
Тогда никто не предполагал, что вслед за Лебединскими карьером и ГОКом создадут Стойленский карьер и СГОК, а с участием германских компаний возведут новый тип металлургических комбинатов – ОЭМК. Тогда лишь планировалось, что руду КМА станут добывать в Лебединском карьере на Белгородчине и Михайловском – в Курской области, а сталь начнут выплавлять в новых печах Липецка. Не всё можно предвидеть «на все сто».
Но без принятых тогда решений нельзя было бы воплотить в жизнь многие стратегические задачи. Тогда, в жарком июле 1953 года, руководители страны Маленков, Микоян, Ворошилов, Каганович, Хрущёв и другие, которых ныне пытается пнуть всякий, кому не лень, смогли заглянуть в современный день развития и Белгородской области, и Липецкой, и России в целом. А это не просто дорогого стоит. Это результативно и эффективно работает на мощь и суверенитет современной России.
Ведь с распадом СССР у России не стало Украины и Казахстана. А там производилась почти половина объёма стали Советского Союза. Белгородчина достойно восполняет эту потерю.