Рамазан. Имам белгородской мечети
«Я родом из Дагестана. В Северо-Кавказском исламском университете изучал религиозное право, шариатскую науку. После учёбы отправился на практику в Курскую область, в Железногорск. Провёл там пару лет: проводил пятничные религиозные проповеди, женитьбы, похороны. Там был совсем маленький приход, не больше 15 человек.
После ареста здешнего имама назначили служить меня. Мы с ним не были хорошо знакомы, я не знаю, что произошло. Многие люди были напуганы и растерянны внезапностью события.
Моя задача была не потерять людей, приходящих в мечеть, и, если у них были какие‑то негативные мысли – вернуть их к идеям традиционного ислама. Я служу в Белгороде больше двух лет. Легко не было, здесь огромный приход – до 300 человек, и мне потребовалось время, чтобы освоиться.
В области официально существует только одна мусульманская община – «Мир и созидание». Большая часть её работы – социальная взаимопомощь нуждающимся, заболевшим и людям в других трудных ситуациях. Председатель общины в хороших отношениях с белгородской епархией, знаю, что планировалось развивать общины и в области, но после истории с имамом всё затихло.
Нашу мечеть правильнее называть молельным домом. Он существует благодаря одному богобоязненному прихожанину, который арендует помещение для этой цели. Почему важно, чтобы в городе была мечеть? Это возможность познакомиться с традиционным, здоровым исламом. Первый религиозный опыт очень важен, в дальнейшем всё сравнивается с ним. И необходимо, чтобы первое, с чем встретится человек, было не искажённым.
У нас есть прихожане, которые приняли ислам в зрелом возрасте. Чаще всего – девушки, чтобы выйти замуж за мусульманина. Мы много беседуем с ними: важно, чтобы родительская семья поддерживала эту идею, домашнее тепло должно сохраняться и приумножаться. Также убеждаем, чтобы люди женились официально, а уж после читали шахаду (свидетельство веры, произнеся которое, человек принимает ислам – прим. авт.).
Я не только веду службы, но и работаю. Моя жена тоже работает. Это её выбор, я не могу её ограничивать. На мой взгляд, в исламе, вопреки распространённому мнению, женщина более свободна. На неё не возлагаются обязанности по содержанию семьи: финансовый вопрос на мужчине, а её задача – тёплый очаг и воспитание детей. Если ей хочется быть в социуме – это её право.
Все посты и ритуалы – это не насилие над людьми, их нужно делать, если можешь. Если человеку по состоянию здоровья нельзя соблюдать пост – не нужно этого делать в ущерб себе. Дети включаются в это постепенно, чем раньше начнёшь обучение, тем проще. Лет с десяти можно аккуратно попробовать поститься, к моменту созревания уже более строгие ритуалы.
В Белгороде дружелюбная среда для мусульманина. Я считаю, если вести себя в рамках закона, то проблем не будет. И мне кажется, что люди постепенно начинают в своём сознании разделять традиционный ислам и преступные группировки с их искажёнными представлениями о вере».
Лейла. Водитель
«У меня четверо детей, юридическое образование, сама обеспечиваю семью. Десять лет назад приняла ислам. Быть верующим прекрасно. Ты живёшь не нервничая, не переживая, принимая всё происходящее. Знать, что всё во власти всевышнего, – это счастье и спокойствие.
Я выросла в большой православной семье. Пела в церкви, изучала религию и считала себя верующей, но по‑настоящему погрузилась в религию после одного случая. Мне было 28 лет, когда во время операции я пережила клиническую смерть. Не было никакого туннеля, а было ощущение эйфории. Я поняла, что смерть есть и с ней ничего не заканчивается. Людям часто нужно потрясение, чтобы прийти к богу.
Мой муж в то время служил по контракту на Кавказе. Я начала читать, интересоваться, с чем он имеет дело. Это моя натура – ничего не принимать на веру, всё проверить самостоятельно. Беседовала со священниками. В семье главным оппонентом была бабушка, человек с глубокими познаниями. У нас было много разговоров, с чтением церковных книг.
Ислам – не отдельно взятая религия. Тора, Библия и Коран – из одного источника, эти писания шли одно за другим. В Коране я нашла логику всего происходящего. Если какой‑то ритуал кажется странным, нужно просто понять его причину. К примеру, расточительное требование выбросить одежду, если до неё дотронулась собака. Странно? Ничуть. Дело в том, что уличные собаки – переносчики опасных паразитов, от которых тогда не было лекарства.
Моя семья не была рада моему решению, все восприняли это как предательство. С мужем пришлось развестись. Я и не ждала понимания… Я слышала много историй, как девушек, принявших ислам, избивали родственники, выгоняли из дома. Они приходили ко мне за поддержкой, когда я была главой местного женского сообщества. Мы общались, обсуждали вопросы жизни и веры, находили поддержку.
Женщина в исламе находится в защищённом, комфортном положении. Тот же хиджаб неверно оценён. Женщина считается сокровищем, ей не нужно демонстрировать свои прелести, чтобы показать, какой она хороший «товар». К слову, в христианстве и исламе женщины должны быть одеты одинаково – открыты только ладони и лицо. Запрещено фотографироваться и изменять внешность: выщипывать брови, делать пластику, косметика – только при муже. А вот волосы красить можно, но не в чёрный цвет.
Семья очень закрыта, не принято выносить сор из избы. Развод допустим, если муж не обеспечивает семью. Измена или побои не причина. Бить женщину ислам, конечно, запрещает. Но проблема в том, что реально верующих людей крайне мало. Если богобоязненный человек себе такого никогда не позволит, то этнический, но не религиозный мусульманин способен на всякое.
У меня славянское лицо, я ношу хиджаб и сталкиваюсь с агрессией: несколько раз срывали платок, оскорбляли, даже крестились при встрече. Не очень охотно берут на работу и не сдают квартиру. Люди, пришедшие в ислам из другой религии, находятся под повышенным вниманием органов, и я в том числе.
Вы спрашиваете меня, что я думаю о терактах? Мусульманин – это человек, который не обидит насекомое и, если встретит его в доме, не станет давить, а выпустит в окошко.
Почему ислам так не любят? Это крепкая, самостоятельная, полностью готовая структура, где расписаны все аспекты духовной и физической жизни.
Шамиль. Студент
«Я родился в городе Дагестанские Огни. Сюда приехал учиться, я на втором курсе стоматологического факультета БелГУ. Моя семья связана с медициной. Один из братьев – челюстно-лицевой хирург, работает в Москве, мама – медсестра-реаниматолог. После обучения планирую работать в республике, рядом с семьёй, тем более что у младшего сына есть обязанность заботиться о родителях.
Поначалу было сложно, особенно наладить режим дня. Нужно совершить пять молитв в день, первая – в 6 утра, остальные в течение дня, пока я на учёбе. Я ношу с собой маленький коврик, поднимаюсь на седьмой этаж – там никого никогда не бывает, кроме разве что других студентов, которые пришли помолиться. Если кто‑то видит – задают вопросы, но просто из любопытства, а я спокойно объясняю. К вопросам привык, это не раздражает.
Долго не знал, что в Белгороде есть мечеть. Там хорошая община, очень приятные люди. Теперь каждую пятницу я стараюсь ездить на намаз. На родине я пел в своей мечети азаны (призывы к обязательной молитве – прим. авт.).
В моём окружении семьи, где женщины вполне светские, они работают, свободно передвигаются, участвуют в принятии решений. Мысль о том, что мусульманские женщины находятся в угнетённом положении, подтвердить не могу: это классический стереотип. Всё зависит от уклада семьи, а не от религии.
Я общаюсь с евреями, христианами – для дружбы значение имеет не религия, а человеческие качества. Жениться я могу только на мусульманке, поэтому я не позволяю симпатии к другим девушкам развиваться.
Религиозные традиции и правила для меня очень важны, но во всём должен быть здравый смысл. Я никогда не пробовал свинину и алкоголь. При этом, если мои друзья решили выпить в компании или на вечеринке, я не буду им читать лекции – они хорошие ребята, мне будет с ними комфортно в любом случае. Мусульманин может съесть свинину, если больше ничего нет и есть угроза жизни.
Многие приезжие, к сожалению, ведут себя неподобающе. Мне очень жаль, ведь некоторые из них являются лицом Дагестана. Думаете, они ведут себя так дома? Курят? Пьют? Там они такие смиренные все, слушают старших. И большинство уезжает именно поэтому: чтобы выйти из‑под жёсткого семейного контроля.
Человеческая жизнь бесценна. Когда я вижу новость о теракте, я чувствую лютую ненависть к преступным группировкам. Мне плохо, когда это происходит. Верующие мусульмане их не уважают. Я считаю, что это не имеет отношения к религии – наёмники зарабатывают свои деньги. Но и не мусульманами не могу их назвать. Они заблудились, им забили голову. И у меня нет объяснения, почему для этой спекуляции выбрали именно нашу религию».