«Из настоящего ореха, сейчас готовимся его реставрировать, старенький уже», – рассказывает Елена.
Из уже обжитого реквизита – старинные, красной обивки стулья. Недавно они тоже пережили реставрацию. В театре стулья обитают несколько десятков лет.
Любительский театральный коллектив в Новом Осколе в начале 60-х создал режиссёр Борис Кузьмин. С первой постановки – «Васса Железнова» по пьесе Максима Горького – на него обратили внимание, потом присвоили звание народного.
С 2009 года театром руководит Елена Пупынина.
«Какая ты, Лена, актриса!»
«С детства мне нравился театр. Доставала Бомарше, читала и перечитывала его пьесы. Потом мне захотелось перечитать Шекспира, Достоевского. В одиннадцатом классе разрывалась: переводчик или режиссёр? О режиссуре знания были крайне поверхностными. Может быть, тогдашние мыльные сериалы навели на мысль о том, что нужно создать, нарисовать красивую жизнь, самой стать её режиссёром. А переводчиком хотелось стать, чтобы сметать границы между людьми».
Пришла в белгородский колледж культуры и искусств. Училась, сомневалась, хотя все говорили: «Какая ты, Лена, актриса!» А я понимала, что театр – временное. И если я до 21 года не поступлю в театральный, то позже уже не будет смысла. После колледжа я ещё ездила в Воронеж, Москву, Санкт-Петербург. Мне говорили: «Сцена требует высоких людей».
Был шанс поступить в Питере. Крупное прослушивание, большая аудитория, где учились великие актёры, – как будто дышишь по‑другому. Студенты-актёры сдают дипломную постановку, проходят мимо абитуриентов, здороваются. Подошли ко мне и сказали: «А вам, девушка, прочесть бы Грушеньку Достоевского».
Не знаю, почему растерялась на вступительных. Сейчас жалею, что не поступила. Вернулась в Новый Оскол. Работала на местном телевидении. Когда училась заочно в институте культуры, надо было ставить дипломный спектакль. Пришла в районный Дом культуры: «Нужна только сцена, больше ничего». Поставила «Манекен» Николая Коляды. Не могу сказать, что понравилась пьеса или зацепила – исходила из количества ролей.
Через время я в декрете гуляю со второй дочерью и встречаю директора тогда ещё ДК: «Приходи к нам, в апреле у театра защита звания «народный». Быстро, за два месяца поставили спектакль, звание подтвердили.
Фото Владимира Юрченко
«Еръ» не терять
«Название театра – «Раёкъ» – появилось несколько лет назад. Театру нужно имя, чтобы не приглашать зрителя на спектакль безымянного коллектива. Мы как раз репетировали постановку, и я обратилась к актёрам: «Не хочется, чтобы мы были безликими, давайте придумаем имя. Коротенькое, чтобы зрителям, услышав его, захотелось узнать, что оно значит». Раёк – название старинное. Одно из значений—ящик с увеличительными стёклами, внутри которого менялись картинки. Ставили его на ярмарках, на народных гуляниях. Мы «Ъ» под старину в конце писали сразу, остальным приходилось напоминать и поправлять ещё пару лет наше имя в разной документации».
«С дядей Сашей репетировать будем?»
«В театре 45 человек. Записывать сразу нового человека я не тороплюсь, даю время привыкнуть, влиться в коллектив. А актёр у нас тот, кто уже вышел на сцену в спектакле. Люди приходят и уходят по личным обстоятельствам: кто‑то меняет работу, кто‑то переезжает, кого‑то затягивает семейная жизнь. Возвращаются потом. А некоторые пока сделали паузу».
Руковожу я и «Маскарадом» – это детский театральный коллектив, спутник взрослого. К подросткам мы присматриваемся, а они прислушиваются к взрослым актёрам. Иногда на репетиции звучит: «А мы что, с дядей Сашей играть будем?» – это они с таким восторгом отзываются о нашем актёре Александре Гончарове.
Со взрослыми мы репетируем по графику – три раза в неделю, с семи до девяти часов вечера. Когда собираемся ставить новый спектакль, смотрим по ролям, кто подходит на ту или иную. Звоню, предлагаю, приглашаю.
У нас процесс сотворческий. Когда на репетиции раздаётся: «Лен, давай мы что‑то от себя добавим?», я соглашаюсь. Какой интерес в любительском коллективе делать лишь так, как видит режиссёр? Один из актёров, например, с таким внутренним, сдержанным достоинством – это было его видение роли и то, чего как раз не хватает нынешним молодым людям.
Многие из нашего коллектива настолько прониклись, что никогда не откажутся поучаствовать в массовых театрализованных представлениях, будь то Масленица или День города.
Фото Владимира Юрченко
«Дядя Ваня» по заявкам
«Мы заводили книгу отзывов, но было неудобно, будучи занятым в спектакле, бежать с ней к зрителям. Одно время на программках с обратной стороны выделяли строки «Связь со зрителем». И отзывы были: хотим Островского, Чехова. Так мы взялись за «Дядю Ваню» в 2012 году. На премьере зрители ахнули, когда открылся занавес. Декорации оформить нам помогал художник (что‑то доставали сами, кресло, например, я привезла от мамы на своей машине). Они – беседка в саду, качели, берёзки – просто радовали глаз. Пошили костюмы, звучала музыка Валерия Гаврилина».
Я люблю Чехова, а вот Тургенева, например, побаиваюсь брать. Очень хочу поставить «Ревизора» Гоголя, но это невозможно без большого актёрского состава: всё‑таки собрать людей, которые работают в разных сферах, тяжеловато. Поэтому за многочисленные постановки браться сложно. Без сложностей можем ставить такие, где задействованы 10–12 человек.
Наша очередная премьера – спектакль «Чего хочет баба» по пьесе Лилии Моцарь. Мы думаем, что зритель будет доволен и спектакль полюбит. Потому что много прозвучит фраз о наболевшем.
Елена достаёт из шкафа пухлый альбом, перелистывает страницы. 80-е, тогдашняя труппа, ставят Островского.
«Среди наших зрителей полно тех, кто знает, читает и любит классику. Большинство хочет видеть на сцене спектакли по классике. Устали мы все от вульгарной повседневности на концертах «звёзд» и ТВ. А хочется искренности, чистоты душевной, что и есть в нашей русской классике».
Экономика народного театра
«Костюмы у нас из дома, с дач привозим. Если ставим что‑то бытовое, то в реквизите наши помощницы – мамы, свекрови, бабушки. Для «Дяди Вани», водевиля «Беда от нежного сердца» и новогодних спектаклей костюмы нам шили. Швейный цех у нас прямо здесь, на втором этаже. По‑разному обходится, но мы умеем делать дорогие костюмы с наименьшими тратами».
Макияж и причёски – собственными силами. Для «Дяди Вани» перед первым спектаклем мастера из парикмахерской бесплатно сделали нам причёски, на премьеру водевиля тоже. Смотрели, наблюдали, чтобы повторить в следующий раз. Повторили на втором спектакле сами.
В октябре и ноябре билеты на спектакль стоили 50 рублей. Эту сумму мы ввели хотя бы потому, что сегодня на бесплатные спектакли приходить как‑то несолидно. Никакого недовольства от зрителей не слышали.
Гастролируем и по району. Чаще выезжаем в «театральные» сёла – Великомихайловку, Голубино. А вообще планируем поездить по всем сёлам Новооскольского района. Везде есть шикарные площадки – ДК и ЦКР, есть зрители, которые пока с нами не знакомы.
«В восьмом ряду, в восьмом ряду…»
«Как приглашаем зрителей на наши спектакли? В соцсетях. Там же пишу всем своим друзьям и знакомым. Клеим афиши на остановках, сарафанное радио включаем. Уже второй спектакль подряд ставим и шутим: «Ну что, с меня 20 зрителей, с тебя – 30». По старинке раздаю пригласительные билеты по организациям, детвора бросает приглашения в почтовые ящики. Примерно 20 человек у нас постоянных зрителей, всегда вижу их в седьмом-восьмом ряду. Они с нами с первого спектакля – «Очень простой истории» по пьесе Марии Ладо, их я называю корифеями зрительного зала».
Недавно мы ставили спектакль «Два мужа по цене одного» по пьесе той же Моцарь. Зрительный зал Центра культурного развития на 450 мест. На первом спектакле – аншлаг, на втором (прошёл месяц) – тоже. Перед этим же спектаклем бегу в наше здание и слышу: «У вас сегодня спектакль. Можно мы на него ещё раз придём? Я была в прошлый раз, теперь вот Татьяну привезла и сама снова хочу посмотреть». Значит, понравился и полюбился.