Цена на ели тоже осталась прошлогодней. Добавил ли такой ценник белгородцам предновогоднего энтузиазма для покупки зелёных красавиц? Корреспондент «Белгородской правды» решила выяснить это наверняка, устроившись помощником продавца на ёлочном базаре.
Ёлки-палки под дождём
Что бы там ни говорили, а есть у людей новогоднее настроение! Иначе не стали бы они в первый же ёлочнобазарный день, в воскресенье 17 декабря, под проливным дождём покупать ёлки! А Денис, между прочим, их тогда двадцать штук продал. Вообще‑то для выходных это жидковато, но, учитывая погодные условия, очень даже неплохо. Денис в тот день сам промок, ободрал об хвою дождевик, но в целом остался доволен результатом.
Денис, как вы уже догадались, это продавец, в помощники к которому меня определили. Торгует хвойным товаром четвёртый сезон, прекрасно знает, что почём. Но, как любой правильный продавец, всех секретов не выдаёт. Он сразу смекнул, что помощи от журналиста будет мало, но зато поговорить можно, и то не скучно.
Официально базар работает с 9 до 21 часа, сообщает табличка на ограде. Но Денис приезжает раньше, часов в 8 утра: надо придать товарный вид ёлочкам, и сторожа, караулившего добро всю ночь, пора сменить.
Из Смоленска, вестимо
День занимался хоть и пасмурный, но, к счастью, без дождя. На термометре – вселяющий надежду на снег ноль. Я пришла торговать к 9 часам утра.
Продавец поправлял ёлки, плотно стоящие по периметру базара. Строго говоря, ель и сосна – разные деревья, но народ, и я в том числе, в преддверии Нового года привык называть ёлкой любое хвойное дерево, пригодное для украшения.
Сотни две ёлок ждут сегодня покупателей на нашем базаре. Слежались они, прижали озябшие колючие лапки к стволу. От резкого изменения погоды некоторые веточки на соснах слегка посветлели. Но всё равно радуют глаз и источают восхитительный хвойный аромат. Приехали деревья, говорит Денис, из Смоленска. По мере необходимости хозяин товара подвозит новую партию со склада.
Термосок в машине
Место у нас бойкое, в центре Белгорода, рядом ярмарка и торговый центр. Но Денис вспомнил, что и на Харьковской горе в районе новостроек в прошлом году продавал по полсотни ёлок за день. Люди, готовясь отмечать первый Новый год в новом жилье, не скупились на праздник.
В этот утренний час прохожие задерживаются на несколько секунд у нашего товара, читают напечатанный крупным шрифтом ценник и спешат дальше по своим делам.
— Не холодно вот так стоять весь день? – спрашиваю Дениса.
— Да я ж на машине, – кивает он на припаркованный рядом автомобиль. – Если замёрзну, то сажусь немного отогреться, у меня там и термосок с чаем.
— И кафе рядом, можно перекусить, – поддерживаю разговор.
— Перекусывать в кафе не больно‑то разгонишься: дороговато выходит, – замечает Денис.
С почином!
Продавец готовит «пушку»: это такой жестяной кулёк, через который дерево упаковывается в сетку. Услуга стоит 100 рублей.
— Упаковку не все берут, – поясняет Денис. – Если недалеко ёлку нести, то сетка ни к чему; другое дело – если нужно уложить в багажник или везти в автобусе.
— А если бы снежок выпал, веселей бы товар пошёл? – спрашиваю, начиная притопывать.
— Думаю, веселей бы, но сейчас ещё и рановато для ажиотажа, третий день всего торгуем. Вот числа 24–25 декабря движуха начнётся, – прогнозирует Денис.
Ну что делать, раз такой нынче декабрь. Единственные пока снежинки нарисованы голубой краской на заборе ёлочного базара. Но, видимо, и они делают своё дело: к нам подходят первые покупатели. Фиксирую время: 9:45. Начинается движуха, мысленно радуюсь я.
Молодая пара, парень с девушкой, просят показать им сосну метра два. Денис пробирается глубже к забору, выбирает экземпляр попушистей.
Тут наконец‑то и я пригодилась – держу дерево, пока Денис измеряет его высокой штакетиной: на ней отмечены метраж и стоимость. Командует здесь, судя по всему, девушка: она просит упаковать товар, после чего расплачивается и, вручив дерево спутнику, уходит вместе с ним.
Как дети малые
Так-так, уже интересней стоять, улыбаемся мы с Денисом. Он вообще работает с шутками-прибаутками. Слово‑то, оно ведь тоже согревает и настроение задаёт.
И буквально через пятнадцать минут подходит женщина.
— А я и не знала, что вы уже торгуете, – удивляется она. – У себя‑то, в Норильске, я числа 15 декабря уже ёлку наряжала, а тут припозднилась.
С помощью Дениса она выбирает деревце, чтоб невысокое и пушистое.
— Для детей, наверное, наряжаете? – спрашиваю я.
— Мы с мужем сами как дети малые, – улыбается она, оплатив покупку. – Сын взрослый, живёт отдельно, а нам хочется праздника. Какой же Новый год без ёлки!
Между тем к нам в гости забегает симпатичная дворняжка. Совсем ещё щенок-дурашка, в ошейнике: то ли сбежал, то ли потерялся по глупости. Приветливо помахивая хвостом, разведывает территорию на предмет съестного и, не найдя ничего, убегает. Может повезёт, отыщет его хозяин, обогреет и накормит? Символ будущего года как-никак.
А поговорить?
Поначалу я удивляюсь, зачем люди, вместо того, чтобы глянуть на ценник, интересуются вслух:
— Почём ёлки?
А потом понимаю: им так же, как и нам, хочется общения.
«Эх, раньше‑то я, бывало, в декабре возьму топорик, санки – и в лес, – говорит подошедший к нам мужчина пенсионного возраста. – Давно это было, в Семипалатинске ещё…»
Виктор, так зовут словоохотливого прохожего, успел мир повидать. Служил в Чехословакии, на рыболовецком судне ходил по морям-океанам.
«Помню, в Канаде стояли в аккурат под Новый год, – рассказывает моряк. – И то я там раздобыл еловую веточку и в каюте поставил, а иначе что ж за праздник!»
Как водится, обсудили мы общественно-политическую ситуацию в стране, добрым словом помянули СССР.
Работа с огоньком
Вот неприметного вида бабулька с сумкой замедляет возле нас шаг:
— Колбаски харьковской не желаете?
Колбаски не хочется, а вот кофейку бы горячего в самый раз… Промозглый ноль градусов начинает пробирать до косточек. Я с завистью смотрю на высокие войлочные сапоги Дениса, предусмотрительно обутые в галоши.
— Иди погрейся, – кивает он на торговый центр.
Покупаю в ларьке кофе и иду в тёплый магазин. Но долго греться совесть не позволяет. Денис, пока нет покупателей, листает новости в Инстаграме. Но тут электрик Александр начинает монтировать на забор гирлянду, просит помочь.
— Вечером фонари включат, гирлянда замигает, и веселее народ пойдёт, – подмигивает Саша. – А ближе к празднику люди премии получат, тринадцатую зарплату, и ёлки будут так продаваться, что без помощников Денису точно не обойтись.
— Мы ещё не на всех точках в городе базары установили, – поясняет он. – Я и так в два часа ночи домой с работы возвращаюсь – пока оборудуем всё как надо: и забор, и фонарики с гирляндами.
— Некоторые 31 числа ждут, чтобы подешевле купить, – говорит Денис. – Мы в этот день торгуем часов до 16, и продаём уже не метражом, а поштучно. Но выбор тогда уже слабенький, остаются не самые красивые ёлочки.
За аромат денег не берут
Вдруг замечаем мужчину, который передвигается шаткой походкой, неестественно откидывая ногу.
— Что с ним, может, «скорую» надо вызвать? – Денис подбегает к уже заваливающемуся набок прохожему.
Подхватив его под руки, дотягивает до остановки общественного транспорта, а там товарищ сам кое‑как влезает в автобус.
— Пьяный, – поясняет, вернувшись, Денис. – Празднует уже…
Между тем «движуха» продолжается. Подходит старушка и тёплым взглядом смотрит на сосны.
— Заходите, бабушка, хоть хвойным ароматом подышите! – приглашаем мы.
— Я сама с Урала, у нас такие там леса! – вздыхает бабушка. – Не могу спокойно мимо ёлочек проходить…
Скидка на радость
— Подберите нам сосну метра полтора, да чтоб пушистая была, – просят пожилые супруги.
Добросовестно подыскиваем деревце, показываем, крутим-вертим в разные стороны.
— Вы не глядите, что ветки подобраны, они ещё разойдутся в тепле, – научилась убеждать я.
Ёлочка на 600 рублей выбрана, но покупатели замешкались.
— Мы уже на рынке потратились, может, и денег у нас не хватит, – смущается женщина. – Уступите, не мелочитесь под Новый год…
— А сколько у вас денег осталось? – спрашивает Денис.
— Ну… пятьсот рублей, – мужчина опускает глаза.
Не умеет дядька хитрить, но мы делаем вид, что верим. Для порядка Денис звонит хозяину товара и спрашивает, можно ли скинуть сотню.
Обрадованные покупатели берут товар без упаковки, размышляя:
— Теперь придётся домой пешком идти…
— А далеко идти‑то? – интересуюсь.
— Аж до хлебозавода!
Итальянец в Белгороде
То и дело подходят пожилые женщины, интересуются сосновыми ветками.
— Букет из трёх веток будет стоить 150–200 рублей, – поясняет Денис.
— Я наряжаю искусственную ёлку, а для аромата в вазу ставлю ветки, – говорит мне старушка, пока я помогаю ей упаковывать приобретённый хвойный букет.
Продавец заранее выбирает бесперспективную с точки зрения продажи сосну и ножовкой спиливает ветки.
— Букетами она ещё дороже выйдет, чем целиком, – говорит он.
Вдруг слышу незнакомую речь, оборачиваюсь. Мужчина с женщиной на каком‑то не сразу угаданном языке обсуждают, видимо, возможную покупку. Оказалось, гость приехал из Италии, будет встречать в Белгороде Новый год. Об этом по‑русски рассказала его спутница. Итальянец же, улыбаясь, жестами стал объяснять мне, какой высоты ёлку хотел бы купить.
Я в ответ расплываюсь в улыбке и лихорадочно пытаюсь вспомнить хоть какое‑нибудь слово на итальянском… Но, увы, на ум приходят только пицца, Челентано, «лашате ми кантаре».
Синьора, спешно уводя иностранного гостя за руку, обещает нам, что они ещё вернутся, сделав необходимые покупки.
— Обязательно приходите, я всем расскажу, что у нас итальянец ёлочку покупал! – только и успеваю сказать я, пока пара не скрылась за дверями торгового центра.
С меня хватит!
На часах – обеденное время, 13:00. Мы продали шесть деревьев. Я понимаю, что дальше не выдюжу. Вот так работать две недели, по 12 часов, без выходных да на холоде, пожалуй, могут только крепкие ребята. А моя душа уже просится в редакцию, поближе к кулеру с горячей водой…
Около восьми часов вечера я позвонила Денису:
— Ну что, есть движуха?
— Бестолковая движуха, – отвечает он. – Ходит народ, пытает, почём да как, а не покупает… Пятнадцать ёлок за день наторговал. Для буднего дня неплохо, ну я ещё часов до 9 постою.
А итальянец в тот день за покупкой не вернулся. Жаль… Я‑то ведь своё обещание выполнила, рассказала вам про него. Возможно, придёт в другой день и обязательно купит ёлочку. Какой же праздник без неё?! Да и вы, сограждане, не тяните с ёлкой. С Новым годом вас!
В тему
Как менялись традиции встречи Нового года в нашей стране
На Руси традиция наряжать хвойное дерево к Рождеству впервые появилась ещё в Смутное время, после польской интервенции. Однако ёлки тогда ставили лишь в царских и боярских палатах.
Хвойные деревья на Соборной площади Кремля, в Гостином Дворе начали устанавливать во время правления Петра I. Обычай этот, как известно, государь перенял у немцев, живших в Москве – в Немецкой слободе.
В декабре 1699 года Пётр I издал указы, предписывающие вести летоисчисление от Рождества Христова и праздновать Новый год на европейский манер 1 января. Велено было главные улицы столицы украшать ёлками и хвойными ветками, а самим жителям установить «по деревцу или ветке над воротами или над хороминой своей». Тогда же рождественская ель стала символом Нового года.
Примечательно, что ни Александр Пушкин, ни Михаил Лермонтов ёлок не наряжали: в их дворянском кругу поддерживались русские святочные традиции – маскарады и балы. Для публики первая ель была установлена на Рождество 1852 года в Санкт-Петербурге.
Вместе с народом рождественская ель переживала смену исторических эпох. В годы Первой мировой войны традиция была прервана – император Николай II запретил ставить ёлки на Рождество.
А рабоче-крестьянская власть, напротив, поначалу отнеслась к традиции демократично, и уже 31 декабря 1917 года в Михайловском артиллерийском училище в Петрограде установили общественную ёлку. Позже, в начале 1930-х, новогодние торжества назвали «буржуазными и поповскими пережитками». Однако уже в 1935 году было решено организовывать ёлки силами комсомольцев и пионеров для нового поколения советских детей. Тогда же главным новогодним сказочником стал Дед Мороз – его прообразом является славянское божество, повелитель зимы и холодов. А Снегурочка появилась лишь спустя год.
А вот связывать появление подарков под ёлкой с Дедом Морозом и другим сказочным существами стали только в начале ХХ века.