«Первым ни на кого не нападал»
— Алексей, расскажи, с чего начинался твой спортивный путь?
— Пришёл в зал бокса в 11 лет. До этого пробовал себя в игровых видах спорта: в гандболе, баскетболе, футболе. Но затянуло именно в бокс. На улице мы постоянно дрались, всё детство проходило в таких мелких боях. Позже я перешёл в кикбоксинг. Всегда интересно было и побороться. Пробовали с ребятами. Как раз тогда пошли первые турниры в лиге М-1, их стали показывать по телевизору. Увидел какой‑то борцовский приём – после тренировки пытаешься научиться. Но тогда вообще не было ни одного зала, клуба, где занимались бы именно ММА. Только через много лет я пришёл в смешанные единоборства.
— Ты рос на Гринёвке. Этот район в 1990-е годы считался одним из самых криминальных в Белгороде. Приходилось ли использовать свои навыки вне ринга?
— Честно говоря, нет. Меня все знали, всегда со всеми хорошо общался, начиная ещё со школьных лет. Таких проблем у меня никогда не было. С моей стороны тоже всё было нормально: родители воспитали меня так, чтобы ни на кого первым не нападал. И до сих пор я этого правила придерживаюсь. Конфликты на улицах, которые потенциально могут возникать, я стараюсь разрешать без рукоприкладства. Объясняю человеку, что ему это не надо. И обычно меня понимают.
— А вообще приходилось драться на улице?
— Конечно, было, но так, без особого фанатизма. Это у всех, мне кажется, когда‑то бывало.
— Расскажи о своей любительской карьере.
— Всего я провёл около 100 боёв. По боксу меньше, чем по кикбоксингу, – где‑то 20 с лишним. Много поездил, можно сказать, по всей России. Два раза выигрывал бронзу чемпионата России, становился призёром чемпионата Вооружённых сил РФ. Область выигрывал семь раз подряд. Был первым номером нашего региона в своём весе.
«От себя не уйти»
— Помнишь свой первый бой?
— Это был открытый ринг. Вышли, подрались абы как. Никто ещё толком ничего не умел. Я тот бой проиграл. Вообще я начал с трёх поражений. Но я упёртый, стараюсь добиваться того, чего хочу. Если что‑то не получается, всё равно сделаю так, как мне надо.
— Твоё самое обидное поражение?
— Однажды у меня просто украли победу. Это было на международном турнире по кикбоксингу «Кубок Петра» в Санкт-Петербурге. По‑моему, и сейчас этот турнир проводится. И там одного спортсмена тянули от боя к бою, вели его. И вот я попал на него. Довольно равный бой, хотя я соперника даже перебивал. В конце боя мне дают минус балл якобы за то, что не работал ногами. В кикбоксинге есть такое правило: нужно минимум шесть ударов ногами нанести. Я потом пересматривал видео, там всё было чётко. Но что‑то опровергать было уже поздно. Пусть на совести судей это останется.
— А самая быстрая победа?
— На том же турнире я выиграл где‑то секунд за 15. Соперник из Астрахани. Мы как только сошлись, я его нокаутировал. Били вместе – рука на руку, и он, и я правой. Я сильно попал, и на этом бой закончился.
— Ты начал профессиональную карьеру в 28 лет. Почему так поздно?
— В студенческие годы я ушёл из любительского спорта, перестал выступать и стал уделять время учёбе. Учился в Белгородской сельхозакадемии на инженера-механика. Потом работал в разных местах. Понял в итоге, что это всё не моё. Параллельно я занимался спортом, но несерьёзно, как говорят, для себя, чтобы не ржаветь. Получилось так, что мой офис находился на Садовой, 2а (адрес зала клуба «Гладиатор» – прим. авт.). Увидел зал, заинтересовался, пришёл посмотреть. Начал заниматься, и потом затянуло. Понял, что от себя не уйти и раньше времени я себя отправил на пенсию. Не сразу, конечно, но через некоторое время начал профессионально выступать.
— Чем был интересен «Гладиатор»?
— Ребята тогда ездили в Харьков, выступали на турнирах, которые проводил бойцовский клуб «Оплот». Я и сам туда ездил, но как зритель. Смотрел, и душа требовала тоже выйти так же подраться. Это подстёгивало. И в какой‑то момент подумал: «Почему бы и нет?»
Будущее за универсализмом
— Помимо ММА, сейчас ты выступаешь и в тайском боксе.
— Для меня стал открытием этот вид единоборств. Ударная техника похожа на кикбоксинг. Но когда я начал его изучать, понял, что это совсем другой вид спорта. Больше разрешено: удары не только коленями, но и локтями, есть скрутки, работа в клинче, подхваты ног. Там всё другое, вплоть даже до манеры ведения боя. Я в полной мере почувствовал разницу в прошлом году, когда дрался на чемпионате Европы в Бухаресте.
— Как этот турнир прошёл для тебя?
— Я стал там бронзовым призёром по любителям. Проиграл в полуфинале болгарину, действующему чемпиону мира. Очень серьёзный парень, он реально был сильнее. Я дрался в весе до 91 кг (сейчас Алексей выступает в категории до 84 кг – прим. авт.). Может быть, ещё это сыграло роль.
В Болгарии сейчас, наверное, самые сильные тайские боксёры. Там серьёзная финансовая поддержка государства. Чемпионат выигрываешь – получаешь 5 тысяч евро. Плюс проживание, сборы, питание, амуниция – всё на гособеспечении. Это на самом деле очень много значит. В этом году вновь планирую участвовать в чемпионате Европы, но уже среди профессионалов. Это будет в августе.
Фото с личной страницы Алексея Шопина в «ВКонтакте»
— Что всё‑таки тебе ближе – ММА или тайский бокс?
— Думаю, что уже подхожу к универсальности. Опять же, в ММА ударная техника тайского бокса предпочтительна. В UFC и Bellator (ведущие бойцовские организации мира – прим. авт.) это хорошо можно проследить. Яркий пример – Джон Джонс (один из лучших полутяжеловесов в UFC –прим. авт.). Лучше него пока никто не использует технику тайского бокса.
Мне интересно выступать и там и там. В тайском боксе всё решает ударная техника. В ММА есть свои прелести. Есть борцовская техника, где можно одним приёмом закончить бой. Можно варьировать ситуацию. Но для борьбы должна быть очень высокая функциональная подготовка.
— В Белгороде или нет, или очень мало универсальных тренеров. Есть отдельно ударники, есть борцы. Почему?
— ММА – относительно молодой вид спорта. У нас только сейчас прошёл четвёртый чемпионат области. А тренеры уже многие довольно возрастные. Естественно, раньше не было смешанных единоборств. Самый близкий вид – боевое самбо. Хотя там ударная техника используется мало и её не оценивают. Всё равно упор там делается на борьбу.
В США те же чемпионаты в UFC проходят с 1990-х годов. И если первые пересмотреть, то прослеживается тотальное разделение на борцов и ударников. Только потом уже пришли к выводу, что нужно готовить универсалов.
— В «Гладиаторе» прививают бойцам универсальный стиль?
— Мы стремимся к этому. Перекроили все тренировки, пытаемся полностью моделировать ход боя. Хорошо начинать это делать в подростковом возрасте, когда у ребят ещё нет прошивки чистого борца или чистого ударника. Лепишь из них универсальных бойцов, и они быстро начинают показывать результаты. Сейчас есть возможность сразу тренировать всё. У меня такой возможности в детстве не было в силу того, что никто не знал об ММА. Нужно всё синтезировать, доводить до универсальности.
Фото Юрия Бограда
Голос секунданта
— Что легче натренировать – борьбу или ударку?
— Борцовскими навыками овладеть легче. Я ударник и бороться научился намного быстрее, чем бить. Удары можно оттачивать годами. Бью с 11 лет, и до сих пор есть огрехи.
— После турнира Bars Night Battle ты сказал, что вообще трудно выходить на ринг на любой бой. Трудно психологически?
— Это всегда некое напряжение. Адреналин вырабатывается, конечно, но страха не испытываешь. Трудность больше в том, что бою предшествуют многие часы изнурительных тренировок.
— Как правильно настроиться перед выходом на ринг?
— У всех всё по‑разному. Кому‑то легче наедине с собой остаться, о чём‑то думать, прокручивать, выстраивать ход боя. На турнире Night Battle мой бой был пятым, и я почти все бои смотрел, общался с кем‑то в зале. То есть я не замыкаюсь в себе, а стараюсь расслабиться, не думать о бое. Есть такая истина: что бы ты ни представлял себе, в бою всё будет по‑другому. А кто‑то вообще из раздевалки не выходит, думает, настраивается.
— Сколько времени нужно, чтобы подготовиться к бою?
— Всё зависит от стартовой формы. Если человек вообще не занимался, ему надо минимум три месяца. А если регулярно тренируется, находится в определённом режиме, то достаточно и 4–5 недель.
— Каков твой режим тренировок при подготовке к бою?
— По две тренировки в день. Всего получается 10–11 в неделю. Утром – кроссфит, работа по мешкам, скакалка. Вечером – отработка технических моментов в спаррингах, моделирование боя. Можно сказать, что половину всех тренировок занимает функциональная подготовка, работа над выносливостью. Как показывает практика, именно это играет очень большую роль. Когда боец в физическом истощении, уже и прицел сбивается, и приёмы не идут, внимание и координация страдают.
— Почему ты не разрешаешь родным и близким присутствовать на твоих боях?
— Это лишняя ответственность для меня. Знаю, что они будут переживать больше, чем я. А мне в свою очередь переживать за них не сильно хочется. Потом лучше позвоню, расскажу. На видео можно посмотреть. И, зная результат, они смотрят более спокойно. Да, поддержка нужна, конечно. Но родные люди за меня не выйдут в ринг, не полезут в клетку. Рассчитывать нужно только на себя. Вот многие говорят, что поддержка зала важна. А я думаю, нужно слышать только своего секунданта. Ну и не мешало бы ещё слышать секунданта противника.
— Всегда это получается?
— С годами у меня это выработалось. Слышу, что мне подсказывают. Как говорил мой первый тренер Владимир Павлович Черниевский, дисциплина бьёт класс. Секунданту со стороны лучше видно общую картину боя. У меня было много сложных боёв, которые я переломил в свою пользу за счёт подсказок из угла. Как только ты входишь в ринг, мир для тебя уже не существует. Есть ты, рефери и соперник. Но всё‑таки ты должен слышать единственный голос – голос секунданта.
Есть куда расти
— После трёх ярких побед на профессиональном ринге тебя можно считать белгородской звездой ММА?
— Нет, ни в коем случае.
— Вообще звёздная болезнь для спортсмена – это нормально?
— Нет. Это будет мешать тренировочному процессу. Потому что человек будет автоматом понижать свою планку. Типа: «Я добился уже всего, лучше меня никого нет». Всегда должна быть живая критика к самому себе. Чем проще спортсмен, тем лучше.
— А Алексея Стояна (руководителя клуба «Гладиатор» – прим. авт.) можно считать звездой?
— Да. Пока никто, кроме него, из Белгорода не достиг такого уровня. Я не беру Старый Оскол. Это другой мир, они намного дольше занимаются этим. Алексей – чемпион мира по тайскому боксу среди профессионалов.
— Когда он выиграл чемпионат мира, много других боёв, его поведение осталось прежним?
— Абсолютно ничего не изменилось. Алексею досталось это за счёт большого труда, долгих тренировок. Не просто так упало с неба, кто‑то подарил или произошёл счастливый случай. Это хороший пример для других спортсменов.
— В январе Алексей подписал контракт с лигой «Ахмат». У тебя есть желание тоже попасть в какую‑то серьёзную бойцовскую организацию?
— Конечно. Потолок не достигнут: есть куда расти и нужно расти. Только сильный соперник делает тебя лучше. А в серьёзных лигах слабых бойцов нет.
Только сокол атакует в лоб
— В клубе «Гладиатор» ты тренируешь детей. Сколько у тебя сейчас подопечных?
— У меня занимаются подростки от 14 до 18 лет и взрослые. Всего человек 50–60.
— Среди них много детей из богатых семей? Это как‑то сказывается на тренировках, результатах, на их отношении к делу?
— Есть ребята из обеспеченных семей. Но в основном это люди со средним достатком. Для меня они все одинаковые. Вопрос в том, кто для чего приходит. У каждого своя мотивация. Кто‑то приходит, чтобы добиться успеха. А кто‑то из‑за некой моды на ММА, кого‑то на улице или в школе задели, побили, и хочется стать сильнее, чтобы дать отпор.
Вообще сейчас у нас такой мир, что бывает так: человек ходит с шестым айфоном, а ест лапшу быстрого приготовления из пакета. И в то же время есть люди, которые одеты просто, но имеют состояние. А в зале, как в бане, все равны.
У меня есть ребята, которые сейчас ездят на различные соревнования и выигрывают турнир за турниром. Причём занимаются первый год, а побеждают тех, кто тренируется намного дольше. А есть те, которые ходят третий год, но результата не показывают.
— Насколько разное отношение к тренировкам, когда ты был ребёнком и у нынешних детей?
— Вопрос мотивации был похожим и тогда. Кто‑то постоял за углом, покурил и заходил в зал, а кто‑то из зала вообще не вылезал, потому что у него была какая‑то цель. Да, мир изменился. У них немножко другие ценности в силу технического, информационного прогресса. Но дети приходят. В сентябре к нам записалось 80 человек. Другое дело, что потом кто‑то понимает, что это не его, кто‑то не выдерживает нагрузки или психологически трудно. Кому‑то тяжело соблюдать режим регулярных тренировок. Ты пойдёшь тратить свои силы или лучше поваляешься на диване, в компьютере что‑то посмотришь. Каждый сам выбирает, что ему ближе.
В наше время тоже был выбор. Или на улице пропадать, по подъездам пить, курить, а алкоголь тогда продавался всем и везде, или пропадать в зале. Тогда обстоятельства хуже были. Сейчас уже не увидишь, чтобы сидели на лавочках, например распивали. В целом всё одинаково, просто в другой обёртке.
— Копируешь ли ты чей‑то стиль из известных бойцов? Правильно это или нужно искать своё что‑то?
— Есть несколько бойцов, чей стиль мне нравится именно с тактической точки зрения. Например, мне нравится, как работает Кейн Веласкес (двукратный чемпион UFC в тяжёлом весе – прим. авт.). Ничего лишнего, всё просто и тактически, и технически. Но я никогда не копирую. Как правило, это приводит к фатальному результату. Нужно исходить из того, что ты умеешь. Есть Конор Макгрегор (действующий чемпион UFC в лёгком весе – прим. авт.), который ходит по рингу с опущенными руками, но у него хорошая реакция, скорость, рост, поэтому он не пропускает ударов. Будет смешно, если какой‑то маленький, коренастый боец будет копировать его манеру боя. Думаю, полезно смотреть бои, подмечать какие‑то моменты, брать себе на вооружение.
— У Макгрегора против Мейвезера, если такой бой состоится, нет шансов?
— Никаких. Конору далеко до Флойда. У этого боксёра нет поражений, он повторил рекорд Рокки Марчиано(американский чемпион мира по боксу в 1950-х годах – прим. авт.) – 49:0.
— Расскажи о своей татуировке. Когда и почему ты её набил? Что она означает?
— Сделал я её в прошлом году. Это делалось в первую очередь для меня, не на показуху. В ней моя философия жизни, сам я, черты, которые есть во мне. Там изображены медведь, волк и сокол. Это славянские тотемные животные. Медведь – хозяин и хранитель леса: добродушный, но сильный. Есть выражение «волчья преданность». Это преданность своей семье, своему делу, себе. Для меня семья – это самое важное, что есть в жизни. Важнее ничего не может быть. А сокол – это единственная птица, которая атакует только в лоб, а не со спины и никогда не добивает свою жертву.
— Какие слова или девиз для тебя руководящие в жизни?
— Да нет ничего такого. Живи по совести и справедливости, и всё будет хорошо.