— Станислав Валерьевич, Вы – художественный руководитель Театра Тихоокеанского флота, большого и известного коллектива. Как часто при этом Вам удаётся ставить спектакли в других театрах?
— Достаточно часто, чему я очень рад. Такой опыт для любого режиссёра бесценен. Когда варишься только в одном регионе, своём родном коллективе, как в собственном соку, где тебя хорошо знают, любят, очень полезно бывает попасть в иную среду и найти общий язык с незнакомой труппой, поставить для другого театра нечто новое. Это своеобразная проверка на профессионализм.
— Актёры нашего театра все как один говорят о Вас как об очень интересном и думающем постановщике, который, во‑первых, точно знает, чего он хочет добиться на сцене, и, во‑вторых, умеет находить потрясающее взаимопонимание с артистами. Как считаете, актёрский опыт помогает Вам в этом?
— Безусловно. Действительно, я по первому образованию актёр, потом закончил ГИТИС как режиссёр, позже ещё и преподавал в Дальневосточной академии искусств. К тому же, хотя Театру Тихоокеанского флота 82 года, был момент, когда мы вынуждены были заново набирать труппу: тогда её основой стал курс, который мы выпустили в академии. То есть я прошёл полный путь в театре, от актёра до художественного руководителя, всю эту цепочку «вуз – студия – театр».
Вы знаете, у меня действительно никогда никаких проблем не было с труппой ни в одном театре, поскольку я актёров очень люблю. Я, что называется, актёрский режиссёр. Для меня главная персона в театре – артист, хотя важности режиссёрской работы никто не умалял: без неё нет современного театра. Как говорит Волшебник в замечательной пьесе Шварца «Обыкновенное чудо», «человек из мёртвого камня сделает статую – и гордится потом, если работа удалась. А поди‑ка из живого сделай ещё более живое. Вот это работа»! Так и режиссёр – он должен помочь актёру стать ещё более живым в новом образе.
Фото Натальи Ненько
Есть другой режиссёрский тип – когда постановщик прежде всего самовыражается, когда хочет, чтобы пресса писала только о нём, а исполнитель в его рисунке второстепенен. Это не мой путь. Мне ближе формула Немировича: режиссёр в конечном результате должен раствориться в актёре, то есть в замысле. Зритель не должен разгадывать ребусы и шарады постановщика, и даже восхищаться его выдумкой и фантазией он не обязан. На мой взгляд, лучший в мире театр – русский психологический театр, где есть артист, есть живой образ на сцене, есть ансамбль. А этого не добьёшься никакими кнутами, можно только увлечь и заманить. И ещё: для меня в театре нет диктатуры ни актёра, ни режиссёра, а есть диктатура автора. И если мы находим путь, позволяющий нам в полной мере выразить автора, – спектакль состоится.
— «Любовь и голуби» Вы раньше не ставили. Почему именно эта пьеса была выбрана для первой постановки в Белгороде? И как вообще возникла идея сотрудничества?
— Роман с белгородским театром завязался у меня осенью в Москве, на фестивале «Золотой витязь». Там ваш театр весьма достойно представил себя спектаклем «Касатка». А мы привезли как раз пьесу Владимира Гуркина «Саня, Ваня, с ними Римас». Был успех, мы получили «Витязя». Меня познакомили с руководством вашего театра, и зимой последовало приглашение. Разговор вёлся опять же о драматургии Владимира Павловича Гуркина, и достаточно быстро возникло название: «Любовь и голуби».
Как и многие другие, я прекрасно помню яркий и успешный фильм Владимира Меньшова, и некоторые сомнения были по этому поводу – до того, как я не взял в руки пьесу. Как только я её прочёл, я чётко понял, что я это поставлю, и поставлю по‑другому, нежели это сделано в кино. Ведь что‑то осталось за бортом киносценария, что‑то не вошло в круг интересов режиссёра. А Гуркин – замечательный русский драматург, из тех, чьи произведения бездонны по смыслу и всегда глубже любого сценического прочтения. Он сострадает, сопереживает своим героям и очень их любит, поэтому так точны и интересны образы в его пьесах.
— Для такой драматургии необходим отличный актёрский ансамбль. Вы нашли таковой в Белгороде?
— На мой взгляд, распределение ролей получилось просто идеальное. А именно от него зависит решение спектакля. Если бы не было либо Нади, либо Васи в театре, я бы сомневался, браться ли за этот проект. Но в труппе есть, к счастью, замечательные Юлия Волкова и Дмитрий Евграфов, чьи индивидуальности точно попадают в характер этих персонажей. Да и вообще все, кто занят в спектакле, заслуживают только самых добрых слов.
Фото Натальи Ненько
— Понаблюдав за репетиционным процессом, можно сделать вывод, что некоторые образы пьесы для Вас важны особенно. Например, Володя-дурачок, которого играет Илья Васильев.
— Совершенно верно. Опять же, в фильме он появляется только мельком – думаю, атеистическая идеология времени не позволила тогда авторам уделить внимание этому персонажу. Но для драматурга этот образ – символ нравственности, русской духовности. В названии «Любовь и голуби» звучит не только сюжетная тема: жили любящие супруги и были у них голуби… Здесь речь идёт и о более высоком понятии «любовь». Любовь к матери, к детям, к ближнему, к жизни, к Богу, наконец. И голуби как олицетворение всего поэтического, неземного, воздушного. Это душа героя, это его желание полёта, попытка уйти от всего бытового. И именно после смерти Володи-дурачка, когда сотни голубей летали над его могилой прощаясь, потрясённый Вася Кузякин так полюбил этих удивительных птиц, почувствовав в них то, что необходимо его душе. А у него очень чистая душа. Он не говорит красиво, как Раиса Захаровна, он чувствует красиво. Любовь – она ведь не выражается текстами, она выражается другими вещами.
Самая главная моя задача – чтобы зрители, придя на спектакль, влюбились в героев, стали им сопереживать. Чтобы каждый посмотрел на своих близких другими глазами и подумал, какой он счастливый человек. В этом светлом роднике, которой для меня является драматургия Гуркина, можно нам всем испить чистой воды. И через смех, через слёзы, через сострадание испытать самые святые и добрые чувства.
— Вы смотрели много наших спектаклей. Что думаете о нашем театре?
— Я абсолютно честно скажу, что я счастлив работать здесь. Найти такой высокопрофессиональный актёрский ансамбль очень непросто. Здесь он есть. Я увидел множество артистов, с которыми захотелось поработать в других проектах. И атмосфера в театре необыкновенно творческая. Рабочая. Может быть, мне так повезло с артистами в моём спектакле? Но они все как один заражены любовью к своей профессии, всегда готовы работать. И сам город прекрасен. Меня бесконечно порадовало, что стоит в центре площади театр – а вокруг множество храмов, мемориалов, посвящённых павшим воинам. Очень сильная духовная энергетика идёт от города. Я это очень почувствовал.
Беседовала Наталья Ненько
